Миссия

– Итак, в своем поиске мы потерпели поражение. Сами спаслись, но ведьма уцелела, и в Ниле по-прежнему нет воды.

– Игра еще не окончена. Фигуры по-прежнему на доске, – ответил Таита.

– Не понимаю тебя, господин. Мы бежим из Джарри, покидая поле битвы и оставив ведьму жить. Тебе нечего взять с собой в Египет к фараону, кроме этих жалких беженцев и нас самих. Египет по-прежнему обречен.

– Нет, это не все, что я везу с собой. У меня есть мудрость и астральная сила Эос.

– Какая от этого польза фараону, если Египет умирает от засухи?

– Возможно, я смогу использовать знания Эос, чтобы расстроить ее планы.

– Ты уже овладел ее магией? – с надеждой спросила Фенн, глядя ему в лицо.

– Не знаю. Я отнял у нее горы и океан знаний. Все мое сознание заполнено ими. Их столько, что я, как собака, раздобывшая слишком много костей, бульшую часть должен зарыть. Возможно, некоторые зарыты так глубоко, что я никогда их не верну. В лучшем случае потребуется много времени, чтобы разобраться и усвоить все это. И тут мне понадобится твоя помощь. Наши сознания так настроены друг на друга, что только ты в силах помочь мне справиться с этой задачей.

– Ты оказываешь мне честь, маг, – просто ответила она.

Джаррианские отряды на протяжении нескольких миль сопровождали их вниз по реке, скача во весь опор по прибрежной тропе, пока болота и густые заросли не заставили их отказаться от преследования. Флотилия плыла по реке, вздувшейся от прошедших в Лунных горах дождей, оставляя противника далеко позади.

К ночи передовые лодки достигли порогов, которые много месяцев назад так осложнили подъем по реке. Теперь бурая вода стремительно несла корабли по протокам, только берега мелькали. За порогами, когда лодки причалили у стен небольшой джаррианской крепости, выяснилось, что здешний отряд сбежал, как только понял, что противник захватил флотилию. Казармы были пусты, но на складах осталось много оружия, инструментов и припасов. Все это погрузили в лодки и поплыли дальше на восток. Спустя десять дней флотилия по устью Китангуле вышла на обширные голубые просторы озера Налубаале и, повернув на север, пошла вдоль берега к холмам Тамафупы.

К тому времени жизнь на лодках вошла в привычную колею. Таита выделил для себя и Фенн участок палубы перед скамьями гребцов. Чтобы получить тенистый уединенный уголок, маг отгородил это место занавесом из паруса. Здесь они проводили большую часть дня, сидя на спальном матраце, держась за руки и глядя друг другу в глаза, пока он шептал ей на тенмассе, единственном языке, способном передать всю безграничность знаний, переполнявших его мозг.

С Фенн Таита особенно остро сознавал, как расширяются ее сознание и астральная душа. Она давала ему почти столько же, сколько брала, и это общение обогащало и укрепляло их обоих. Вдобавок напряженная умственная деятельность не утомляла, напротив – оживляла их и вливала новые силы.

Каждый вечер перед закатом флотилия приставала к берегу, и большинство переходило на ночь на сушу, оставляя на кораблях только стражу. Обычно Таита и Фенн использовали последние светлые часы, чтобы побродить по берегу и опушке леса, собирая коренья, травы и дикие плоды. Набрав достаточно на ужин и для изготовления снадобий, они возвращались в свое убежище, которое устраивали в стороне от лагеря; иногда они приглашали поужинать с ними Мерена и Сидуду, но чаще оставались вдвоем и продолжали свои занятия до глубокой ночи.

Когда наконец они ложились и укрывались меховым покрывалом, Таита обнимал Фенн. Она прижималась к нему и без всякой застенчивости опускала руку и брала в нее новую часть тела, сжимая ее страстно, но неловко. Часто ее последние сонные слова были обращены не к Таите, а к той его части, которую она держала:

– Здравствуй, куколка. Мне нравится играть с тобой, но сейчас ты должна спать, иначе мы не заснем до утра.

Таита отчаянно желал ее. Он стремился к ней со всей своей вновь обретенной мужской страстью, но и сам во многих отношениях был столь же невинным и неискушенным. Единственным его плотским опытом была жестокая схватка в Облачных Садах, в которой он использовал свое тело как орудие уничтожения, а не любви. И это не имело ни малейшего сходства с тем горьким и одновременно сладким чувством, которое с каждым днем становилось все более острым и болезненным.

Когда Фенн играла с ним, Таита чувствовал всепоглощающее желание ответить ей тем же, но чутье предупреждало его, что хотя она почти созрела, но еще не готова переступить черту.

«У нас впереди целая жизнь, а то и несколько жизней», – утешался он, заставляя себя уснуть.

Всем хотелось поскорее вернуться на родину, поэтому гребцы работали охотно. Мимо пролетали знакомые берега, позади оставались лига за лигой, и наконец впереди из голубой воды поднялись холмы Тамафупы. Все столпились у бортов и молча смотрели на них. Это место было проникнуто злом, и даже самые храбрые испытывали страх. Обогнув мыс, увидели Красные Камни, перегородившие течение Нила. Фенн придвинулась к Таите и взяла его за руку.

– Они еще здесь. Я надеялась, что они пали вместе с хозяйкой.