Миссия

Минтака взглянула на фараона, стоявшего над ней на балконе. На царицу было жалко смотреть. Фараон кивнул. Она еще мгновение колебалась, затем бросила горящий факел в груду пропитанного маслом папируса. И пошатнулась, когда на нее обрушился жар мгновенно вспыхнувшего костра. Огонь и черный дым поднялись над крышей дворца. В самом центре пламени Соэ, обращаясь к безоблачному небу, закричал:

– Услышь меня, Эос, единственная истинная богиня! Яви свою власть и священную мощь перед этим ничтожным фараоном и всем миром!

Голос его утонул в треске огня. Соэ окутал дым, он обвис на столбе, и язык пламени лизнул его. На мгновение пламя расступилось, позволив увидеть почерневшую и скрюченную фигуру, уже не человеческую, но еще свисающую со столба. Затем костер обрушился, и в его центр провалился Соэ.

Мерен отвел Минтаку в безопасное место к ступеням лестницы и помог ей подняться в приемный зал. Лишившись своего достоинства и красоты, она превратилась в хрупкую старуху. Минтака подошла к фараону и склонилась перед ним.

– Господин муж мой, прошу у тебя прощения, – прошептала она. – Я была глупа, и мои поступки непростительны.

– Ты прощена, – сказал Нефер Сети и как будто растерялся, не зная, что еще сказать. Он хотел было поднять жену, но передумал, зная, что такая снисходительность не подобает божественному фараону, и в поисках указаний оглянулся на Таиту. Тот коснулся руки Фенн. Она кивнула и подняла вуаль, открыв свое дивно прекрасное лицо, подошла к Минтаке и взяла ее за руку.

– Пойдем, госпожа, – сказала она.

Царица взглянула на нее.

– Кто ты? – спросила она.

– Я та, кому ты вовсе не безразлична, – ответила Фенн и подняла Минтаку.

Минтака посмотрела в ее зеленые глаза и неожиданно всхлипнула:

– Я чувствую, что ты добра и мудра не по годам.

Она упала в объятия Фенн. Крепко прижимая ее к себе, Фенн вывела царицу из зала.

– Кто эта молодая женщина? – спросил фараон у Таиты. – Не могу дольше ждать. Рассказывай немедленно, Таита. Это мой царский приказ.

– Фараон, она новое воплощение твоей бабушки царицы Лостры, – ответил Таита, – женщины, которую я любил когда-то и люблю сейчас.

Новое поместье Мерена протянулось на тридцать лиг по берегу Нила. В центре его располагался один из царских дворцов и великолепный храм, посвященный богу-соколу Гору. Оба здания составляли часть царского дара. Триста крестьян обрабатывали поля поместья. Пятую часть всего выращенного крестьяне отдавали своему новому хозяину властительному военачальнику Мерену Камбизесу. Сто пятьдесят крепостных и двести рабов, военнопленных фараона, трудились во дворце и его садах.

Мерен назвал свое поместье Карим-Эк-Гор – Виноградник Гора. Весной того же года, после сева, когда земля особенно плодородна, фараон приплыл из Карнака со всей своей свитой, чтобы присутствовать на бракосочетании властительного Мерена.

Мерен и Сидуду вдвоем вышли на берег. Мерен был одет в роскошный доспех командующего, с страусиными перьями на шлеме, с цепями Чести и Похвалы на обнаженной груди. В волосы Сидуду были вплетены цветы жасмина, а платье напоминало белое облако; оно было из шелка, привезенного из Катая. Они разбили кувшин с нильской водой и поцеловались, и все радостно закричали, призывая на молодых благословение богов.

Праздник продолжался десять дней и ночей. Мерен хотел заполнить дворец фонтанами с вином, но Сидуду, став его женой, запретила такое расточительство. Мерен был изумлен тем, с какой готовностью и уверенностью Сидуду приняла управление хозяйством, но Таита его успокоил:

– Из нее получится замечательная жена. И доказательство – ее бережливость. Расточительная жена – скорпион в постели супруга.

Ежедневно Нефер Сети часами сидел с Таитой и Мереном, слушая захватывающую сагу об их путешествии к Лунным горам. Узнав все подробности, он распорядился рассказывать снова. Сидуду, Фенн и Минтака были с ними. Под влиянием Фенн нрав царицы изменился. Она сбросила бремя печали и вины и вновь стала спокойной и счастливой. Было ясно, что милость супруга полностью вернулась к ней.

Одна часть рассказа интересовала всех, особенно Нефера Сети. Он снова и снова возвращался к ней.

– Расскажи мне еще раз о Купели, – требовал он от Таиты. – Не пропускай ни малейшей подробности. Начни с того, как ты пересек каменный мост над озером горящей лавы.

Таита добрался до конца рассказа, но фараон не успокаивался.

– Опиши вкус Лазури, когда она вливалась тебе в рот. Почему ты не задохнулся, когда она заполнила твою грудь? Была она холодной или горячей? Как скоро ты прочувствовал ее удивительное действие? Ты говоришь, что ожоги от лавы у тебя на ногах мгновенно излечились и сила вернулась во все твои члены. Это действительно так? Теперь, когда извержение уничтожило Купель, потонула ли она в лаве? Какая ужасная была бы потеря! Может, она теперь навсегда недосягаема для нас?

– Купель, как и жизненная сила, которую она дает, вечна. Пока на земле существует жизнь, должна существовать и Купель, – отвечал Таита.