Миссия "Алсос"

Он дал нам адрес: улица Квентин Бошар, 20, совсем недалеко от Елисейских полей. Это было совсем рядом с штаб — квартирой американской организации «плаща и кинжала», ОСС. Мы сразу же помчались туда. Дом оказался небольшим особняком. Соседи сказали нам, что он принадлежал потомкам наполеоновского маршала Нея. Перед войной этот дом сдавали в аренду дипломатической миссии Венесуэлы. Мы не торопились войти внутрь, а сначала, в соответствии с нашей привычкой в те холодные октябрьские дни, заглянули в винный погребок.

Помещение выглядело совершенно опустошенным, как будто у немцев было достаточно времени для эвакуации. Но в самый последний момент им, види мо, пришлось торопиться, поскольку внизу в большом зале валялись брошенные стаканы и другая посуда. Помещение производило странное впечатление: некоторые комнаты были сделаны звуконепроницаемыми, а служебные помещения были связаны между собой внутренней связью со специальным устройством, исключавшим возможность подслушивания. Наверху оказались остатки примитивной химической лаборатории.

Мы приступили к более тщательному изучению помещения, зная, что уничтожить все следы абсолютно невозможно. Остатки библиотеки говорили о том, что прежние владельцы проявляли большой интерес к чистой и прикладной наукам. Вскоре мы нашли еще более важные следы: план размещения, в котором были указаны имена и технические специальности людей, занимавших комнаты в этом доме. Брошенные копирки дали нам имена и адреса всех французских служащих; на телефонном коммутаторе мы нашли перечень сообщений и номера абонентов за последние два месяца. В книге швейцара были записаны поименно все посетители и даты их визитов за несколько недель.

Эта находка явилась большим откровением для нашего майора X, который понял, как легко было бы любому шпиону получить такую же информацию в Вашингтоне.

«Боже мой! — воскликнул он, как человек, внезапно прозревший. — Вашингтон полон такими перечнями! Любой может видеть, кто посещает Ванневара Буша или «Джи — Джи»[6].

Наконец мы нашли настольные календари с записями на голландском языке, относящимися к поездкам в лаборатории Сорбонны и встречам с некоторыми выдающимися французскими учеными. Из этих записей стало ясно, что два известных голландских физика, которых я знал, были связаны с этой организацией. Кроме того, еще два молодых голландских физика были здесь штатными сотрудниками.

Продолжая поиски, мы нашли в этом доме, показавшемся сначала пустым, еще очень много различных следов и красноречивых указаний. Так, в почтовом ящике оказалась нераспечатанная почта, ведомости выплаты жалованья внештатным служащим, в том числе и нашему французскому инженеру. Мы теперь могли убедиться в том, что он сказал нам правду.

С тех пор я стал всегда исследовать настольные календари во всех помещениях, которые мы осматривали.

Следующий шаг казался ясным — следовало разыскать тех французских служащих, имена и адреса которых мы нашли. Однако, если судить по размерам их жалованья, только двое из них могли иметь некоторое значение: инженер — радист и старший секретарь. Но нам с ними не повезло. Инженер — радист находился в специальной тюрьме для коллаборационистов, и нам удалось увидеть его только по особому разрешению, которое к тому же пришло слишком поздно: мы проверили его досье в знаменитом Втором бюро[7] и установили, что он, оказывается, принадлежал к французской нацистской партии, но и в его деле ничего не говорилось относительно этого таинственного немецкого учреждения. Что же касается мадемуазель, то она перепархивала с квартиры на квартиру. Всюду нам говорили о том, как она красива и элегантна, что, несомненно, побуждало нас искать ее еще более усердно. Может быть, мы на этот раз натолкнулись на новую Мату Хари, пусть несколько меньшего масштаба, но, возможно, такую же красавицу?! По последнему адресу, который нам удалось узнать, нам сказали, что она уехала с джентльменом в американской машине и что обратно ее не ждали. Казалось, удача отвернулась от нас.

Теперь нашей задачей был розыск тех ученых, чьи имена мы обнаружили. С этим намерением Фред и я направились к известному книготорговцу и издателю научной литературы неподалеку от Сорбонны. В его магазине было мрачно и холодно, и помещение могло бы послужить великолепной декорацией для детективного фильма. Его владелец, мистер Фрей, мексиканский подданный мексикано — индейского и наполовину европейского происхождения, проживал в Париже уже много лет. Он рассказал нам о всяких интересных случаях, происходивших с ним во время оккупации, и в разговоре, конечно, упоминал имена иностранных ученых, никогда не упускавших случая побывать у него в магазине.

— Приезжали ли в Париж во время оккупации какие‑нибудь голландцы? — спросил я у него.

— Очень мало, — отвечал мистер Фрей. — Но один молодой физик частенько заходил сюда. Недавно я послал ему несколько книг, но они вернулись назад, как не полученные адресатом.