Миссия Икара

– Ничего простого не бывает, – возразил Мандель. – Кендрик не глупец. Он задумается над тем, почему ему вдруг стали уделять столько внимания. Вараку необходимо чрезвычайно тщательно продумывать сцены и действия своего сценария, каждый следующий эпизод логически должен вытекать из предыдущего.

– Удивительно! – заметил Уинтерс, вновь взглянув на портрет покойной жены. – Дженни часто говорила мне: «Не слишком ли все просто, Самуил? Другие лезут из кожи вон ради пары строчек в газетах, а тебе посвящают целые редакционные статьи, восхваляющие тебя за деяния, которые ты, возможно, и не совершал». Вот почему я начал задавать себе вопросы и таким образом узнал, что произошло.

– И тогда ты исчез.

– Конечно.

– Но почему ты именно так поступил, каковы истинные мотивы?

– Ты, Иаков, сам ответил на этот вопрос. Я был возмущен.

– И ты так поступил, несмотря на то, как много ты мог бы сделать?

– Ну разумеется.

– Можно утверждать, Самуил, что ты не горел желанием занять этот пост.

– И здесь ты прав. Хочешь – удивляйся, хочешь – нет, но я никогда и ни в чем не стремился стать победителем. Хорошо это или плохо, но мне никогда не доводилось ломать голову, как прокормить свою семью.

– Одно могу сказать, Самуил: у Кендрика должно появиться страстное стремление к победе.

– Огонь в груди – мощный стимул. Мы должны были подумать об этом в первую очередь. Решили, что он просто ухватится за предоставленную ему возможность. Какие же мы глупцы!

– Я все-таки вспоминаю твою историю и твою фанатичную независимость. Из яркой, обладающей огромными возможностями личности, с которой связывали большие надежды, ты превратился в слабака, прошу прощения. Ушел и освободил место подонкам и проходимцам.

– Хочешь сказать, я должен был остаться? Что ж, я и сам понял это много лет назад. Однажды жена в порыве гнева назвала меня сентиментальным слюнтяем. Думаю, она говорила о том же самом: если даже не удастся что-то сделать, то хотя бы удастся кое-что предотвратить.

– А ты смог бы, Самуил. Прав Гарри Трумэн, сказав, что лидеры творят историю. Без Томаса Джефферсона могло бы и не быть Соединенных Штатов, а без Адольфа Гитлера – Третьего рейха. Но ни один человек не станет лидером, если не захочет этого.

– Полагаешь, у нашего Кендрика отсутствует честолюбие?

– Подозреваю, что да. Пять дней назад во время слушаний в комитете он вел себя опрометчиво. Ему было наплевать, кому переламывать кости, потому что его унизили. Он, несомненно, умен, смел, даже остроумен и привлекателен – короче, обладает ценными качествами. Но он чем-то напоминает моего друга Самуила Уинтерса, то есть человека, который способен выйти из игры только потому, что у него нет страстного стремления к победе.

– Неужели это так плохо? Я не себя имею в виду. Скажи, Иаков, тем, кто стремится к вершинам власти, им действительно необходим огонь в груди?

– Скажу иначе. К примеру, ты не станешь переворачивать вверх дном свою лавку, чтобы переместить товар с одной полки на другую. Но ты все переиначишь, если вложил в нее все свое состояние. Люди ждут прихода полновластного хозяина. Они чувствуют, когда человек решительно стремится к переменам, и хотят, чтобы их надежды оправдались.

– Что ж, – произнес Уинтерс, как бы защищаясь, – надеюсь, люди не совсем разочаровались во мне. К тому же я не сгорел в огне страстного стремления к власти. С другой стороны, я и ошибок не наделал.

– Просто у тебя никогда не было для этого возможностей, ибо вся твоя предвыборная кампания состояла из одного короткого телевизионного выступления да нескольких превосходных фотографий будущего избранника приятной наружности, не имеющего конкурентов.

– Но ведь я все-таки принимал участие в трех или четырех дискуссиях… Точно в трех.

– Вместе с непорядочными ловкачами, которых, в свою очередь, «сдали» такие же пройдохи, но людям это нравится. У нас обожают витать в небесах, а теперь на телевизионных экранах, выискивая сказочного короля или принца, который милостиво укажет верный путь.

– Стыдно смотреть на все это! Нынче Авраама Линкольна сочли бы несуразным провинциалом, и остался бы он в своем Иллинойсе.

– Или того хуже, – заметил Иаков Мандель, посмеиваясь. – Отрекомендовали бы его библейским евреем Авраамом, который в сговоре с антихристами приносит в жертву невинных младенцев.

– И который потом для достижения абсолютного сходства отрастил бы себе бороду, – улыбаясь, добавил Уинтерс и поднялся из кресла. – Выпьешь чего-нибудь? – спросил он и, предвидя ответ друга, направился к бару.

– Спасибо! Если можно, мне как обычно.

– Это уж как водится! – Самуил Уинтерс молча налил в один бокал неразбавленный бурбон, в другой – канадское виски и положил лед. – Вот тебе, Иаков, твой бурбон, а я думаю, теперь я во всем разобрался.

– Уверен, ты не терял времени даром, когда разливал спиртное, – сказал Мандель, улыбаясь и поднимая бокал. – Ваше здоровье, сэр.

– Ваше здоровые, – ответил Уинтерс.

– Так что будем делать?