Миссия пилигрима

И вдруг в один прекрасный день ты все-таки вернулся! Боже мой, чего я только ни вытворяла, чтобы привлечь твое внимание: невзначай брала твою руку во время урока и удерживала ее, все время склоняла к тебе голову, один раз даже поцеловала. Я сама себе казалась какой-то потаскушкой.

— О Господи, а я ничего не замечал. Если бы я только знал!

— Скажи это еще раз!

— Что? Ах да, я люблю тебя. Я по-настоящему люблю тебя, Нина Орантес!

— Боже, а что скажет отец, когда узнает, что мы… Мама-то обрадуется, я ее знаю. А вот отец…

— Он будет согласен. В конце концов, у меня серьезные намерения.

— Как это — серьезные?

Витус расхохотался:

— Хочешь все знать заранее? Серьезные — значит, я уже завтра попрошу твоей руки.

— О любимый! — воскликнула Нина и осыпала его лицо легкими поцелуйчиками. — Это самый прекрасный день в моей жизни!.. — Но вдруг осеклась. — Скажи, а если так, значит, мне скоро придется жить в замке? Как-то боязно: там столько слуг. Я буду ужасно волноваться.

— Ничего страшного, англичане тоже люди. Немного странные и своенравные, но весьма любезные, ты же видишь по мне.

Она засмеялась и прижалась к нему.

— Подожди, мне в голову пришла одна идея. Я дам тебе залог моего обещания. — Порывшись в поясном кармане, он извлек золотой перстень с печаткой. — Это кольцо моей матери. В свое время ты будешь его носить, но я отдаю его тебе уже сегодня.

— О Витус, ты это серьезно? — Нина осторожно взяла в руки сокровище. — Ты правда отдаешь его мне?

— Да. Никогда еще я не был так серьезен.

На какой-то момент ему показалось, что Нина сейчас опять заплачет от счастья, но она справилась с волнением и сосредоточенно произнесла:

— Я спрячу перстень и никому не покажу его до тех пор, пока ты сам не скажешь отцу.

— Я приду завтра вечером, когда он вернется с поля и вы поужинаете.

— О, я с нетерпением буду ждать! Жалко, что завтра утром не будет урока в школе, там бы мы увиделись.

— Но мы будем стойкими и выдержим разлуку.

— Да, ты прав. Надеюсь, счастье не написано у меня на лице, ведь это должен быть сюрприз. — Она поцеловала его.

Держась за руки, они долго смотрели друг другу в глаза, и каждый видел в глазах другого затаенную страсть.

Наконец они оторвались друг от друга, но лишь затем, чтобы снова броситься в объятия. Смеясь, снова разошлись — и снова не выдержали и вернулись. Так повторилось еще несколько раз, пока влюбленные окончательно не простились. Гроза уже прошла, и первые солнечные лучи пробивались сквозь облака.

Они этого даже не заметили.

— Не обижайся на меня, старый сорняк, но выражение твоего лица очень напоминает телячье. — Магистр лежал на лавке в их общей келье и с укоризной посматривал на друга. — Новый день начинается, утренняя молитва вот-вот закончится, а с твоей физиономии не сходит блаженная улыбка отрешенности от мира.

— Я действительно сейчас далек от реальной жизни.

Маленький ученый рывком вскочил и сел на постели.

— Послушай, означает ли это, что вы с Ниной… Я хочу сказать, что вы наконец…

Глаза Витуса сияли от счастья:

— Да, старик, именно так. Как всегда, ты распознаешь вещи, касающиеся меня, раньше меня самого.

— Слава Всевышнему! Воистину замечательная новость! Ну, рассказывай!

Витус подробно рассказал другу обо всем случившемся вчера во время грозы. Магистр слушал с таким напряженным вниманием, что даже не замечал, как прибор с бериллами то и дело съезжал с его носа. Наконец он радостно воскликнул:

— Орантес ошалеет от удивления, когда узнает, что его старшая дочурка скоро станет леди. Лишь бы это не ударило по желудку Аны. Ах, что я несу! Разумеется, благонравная матушка будет страшно гордиться, как и сеньор папаша. Кстати, мне только сейчас пришло в голову: а что ж ты утаивал радостную весть от нас с Коротышкой?

Витус развел руками:

— Если честно, я и сам не мог поверить в это, и мне нужно было самому освоиться с новыми ощущениями. Но теперь, когда я, как говорится, проспал с ними ночь…

— Что?! Ты еще мог спать, когда на тебя свалилось такое невероятное счастье?

— Нет-нет, конечно, нет. Я это сказал в переносном смысле. Но теперь, когда прошла целая ночь, я сам постепенно начинаю в это верить.

— Ну и великолепно! Когда мы оповестим о потрясающей новости остальных? Представляю, как удивятся аббат Гаудек, отец Томас, не говоря уж о толстяке Куллусе! Разумеется, все сразу захотят узнать, где состоится свадьба — здесь или в Англии? Если тебя интересует мое мнение, то лучше здесь. В Испании теплее, чем в прохладном Альбионе, это я говорю тебе как абориген. К тому же осмелюсь предположить, что торжества здесь будут более яркими и пышными. Надо только решить, где вы будете жить: в монастыре как-то неуместно, а в доме Орантесов чересчур тесно.