Миссия Шута

Принц густо покраснел от натуги, потом вдруг обмяк. Несколько мгновений он висел у меня на руках.

– Довольно, ты победил, – наконец прошептал он.

Я отпустил его, предполагая, что он сползет на песок. Но он резко развернулся с моим кинжалом в руке и ударил меня в живот. То есть хотел ударить. Ему помешала пряжка ремня, клинок скользнул по коже, проткнул рубашку и завяз. Прикосновение холодной стали пробудило во мне гнев. Я поймал запястье Дьютифула и заломил ему руку за спину, кинжал выпал из разжавшейся ладони. Ударом кулака я заставил принца опуститься на колени. Он взвыл от злости – да так отвратительно, что волосы у меня встали дыбом. Направленный на меня свирепый взгляд больше не принадлежал Дьютифулу – женщина сумела подчинить себе мальчика и кошку. Именно ее воля заставила принца вскочить с колен и броситься на меня.

Я попытался поймать его, но теперь он дрался как безумный, плевался, шипел, старался вцепиться мне в волосы. Я ударил его в грудь, но он набросился на меня с новыми силами. Мне стало ясно, что женщина полностью подчинила Дьютифула – и ей наплевать, какую боль я могу ему причинить. Чтобы его остановить, нужно действовать с максимальной жестокостью, но даже сейчас я не мог заставить себя драться с ним всерьез. Выбрав подходящий момент, я прыгнул на него, прижал к груди и повалил на землю. Мы упали рядом с костром, но я оказался сверху и не собирался меняться с принцем местами. Мне быстро удалось обездвижить его руки и ноги, при этом наши лица оказались так близко, что носы едва не соприкасались. Дьютифул отчаянно дергал головой, норовя ударить меня в лицо. Наши глаза встретились, и я понял, что он перестал быть принцем. Женщина-кошка плевалась в меня и отвратительно ругалась. Тогда я приподнял мальчишку и ударил о землю так, чтобы он стукнулся затылком. Это должно было его оглушить. Но он не потерял сознания и попытался укусить меня за руку. Ответная волна ярости поднималась в моей груди…

– Дьютифул! – закричал я. – Прекрати сопротивляться!

Он вдруг сник. Женщина-кошка злобно взглянула на меня его глазами и медленно исчезла. Теперь на меня с ужасом смотрел принц Дьютифул. И вновь его глаза померкли. На меня взирал мертвец. Дьютифул лежал совершенно неподвижно. На зубах виднелась его собственная кровь – он разбил себе нос и рот. Меня вдруг затошнило, я медленно поднялся на ноги, моя грудь тяжело вздымалась.

– Да смилуются над нами Эда и Эль, – вознес я редкую для себя молитву, но боги не прислушались к моим мольбам.

Я знал, что совершил. Мне случалось так поступать и раньше – холодно и обдуманно. Я использовал Силу, чтобы заставить принца Регала сохранять верность королеве Кетриккен и ее неродившемуся ребенку. Я намеревался сделать эту верность вечной, но безвременная смерть принца Регала несколько месяцев спустя не позволила мне установить, сколь долго держится такое воздействие.

На сей раз я действовал под влиянием гнева, не думая о последствиях. Я запечатлел свой приказ в его разуме, призвав на помощь всю свою Силу. Дьютифул не сам решил прекратить схватку. Какая-то часть его сознания продолжала желать моей смерти. Недоумение на лице ясно говорило о том, что принц не понимает, что я с ним сделал. Впрочем, я и сам это плохо понимал.

– Ты можешь встать? – осторожно спросил я.

– Я могу встать? – эхом отозвался он.

Он говорил невнятно, его взгляд был обращен в себя, словно Дьютифул пытался найти ответ, но потом его взгляд обратился на меня.

– Ты можешь встать, – произнес я. Голос у меня дрогнул.

И Дьютифул встал.

Он двигался неуверенно, словно недавно очнулся от беспамятства. Казалось, мощь моего приказа выбросила из его сознания женщину-кошку. Однако я не хотел такой победы. Он стоял, слегка опустив плечи, словно погрузившись в собственные болезненные ощущения. Через некоторое время он поднял на меня глаза и сказал:

– Я тебя ненавижу. – Но в его словах не было злобы.

– Ничего удивительного, – услышал я собственный ответ.

Иногда я и сам себя ненавижу.

Я не мог на него смотреть. Отыскав на песке кинжал, я засунул его обратно в ножны. Принц обошел костер и уселся с противоположной стороны. Я исподтишка наблюдал за ним. Он вытер губы и посмотрел на испачканную кровью ладонь. Слегка приоткрыв рот, Дьютифул провел языком по зубам. Я боялся, что сейчас он выплюнет несколько сломанных зубов, но все обошлось. Он сидел и даже не жаловался. Мне показалось, что он мучительно пытается что-то вспомнить. Униженный и смущенный, он смотрел в огонь. Интересно, о чем он думает?

Я сидел и оценивал собственный урон. Впрочем, большинство моих ран не имели к ранам телесным никакого отношения. Едва ли их можно было сравнить с тем, что я сделал с принцем. Я не знал, что ему сказать, поэтому решил проверить, готов ли наш завтрак. Водоросли высохли и начали чернеть. Я осторожно вытащил сверток из огня. Ракушки открылись, а мясо краба побелело. Пожалуй, уже можно есть, решил я.

– Еда готова, – сказал я.

– Я не голоден, – ответил Дьютифул, глядя в пустоту.

– Нужно поесть, пока у нас имеется возможность, – сказал я. Получился неловкий приказ.