Миссия Шута

Пытаясь найти мальчика, я полностью погрузился в Скилл. Я не стал отдаваться на его волю, но отказался от обычных предосторожностей. У меня возникло жуткое ощущение. Казалось, я превратился в оторвавшегося воздушного змея или маленькую лодочку, лишенную руля. Нет, я не потерял собственного «я», но и не позаботился о том, чтобы наверняка найти обратную дорогу в свое тело. И все же я не стал ближе к Дьютифулу, а лишь увидел, какие бескрайние пространства меня окружают, и понял безнадежность поставленной задачи. Легче поймать в сеть дым от погашенного огня, чем собрать мальчика воедино.

А Скилл продолжал нашептывать мне обещания. Он оставался холодным и стремительным только до тех пор, пока я боролся с ним. Стоит мне сдаться — и вокруг меня воцарятся тепло и спокойствие, а я лишусь индивидуального сознания. И что в этом ужасного? Ночной Волк и Шут мертвы. Я не смог вернуть Дьютифула Кетриккен. Молли больше не ждет меня; у нее своя жизнь и любовь. Нед, сказал я себе, пытаясь вспомнить о своих обязательствах. Как же Нед? Но я знал, что Чейд позаботится о его нуждах, сначала из чувства долга, а потом ради самого мальчика.

А Неттл? Что будет с Неттл?

Ответ был ужасным. Я предал ее. Дьютифула вернуть невозможно, а без него она обречена. Готов ли я наблюдать за ее мучениями? Смогу ли сохранить рассудок? У меня возникла новая, еще более страшная мысль. Здесь, в этом лишенном времени месте, самое страшное уже могло произойти. Она погибла.

Мои сомнения исчезли. Я отпустил последние частицы Дьютифула, и поток потащил их прочь. Как это описать? Словно я стоял на вершине залитого солнцем холма и выпустил зажатую в руке радугу. Когда он уплывал прочь, я сообразил, что частицы Дьютифула переплелись с моей сущностью. И теперь вместе с ним утекал и я сам. Не имеет значения. Фитц Чивэл Видящий превращался в узкую ленту и уносился в летящий поток Скилла.

Однажды я отдал свои воспоминания каменному дракону. Я с благодарностью избавился от боли, безнадежной любви и дюжины других переживаний. Я расстался с этой частью своей жизни, чтобы дракон обрел сущность и ожил. Сейчас все получилось иначе. Представьте себе кровотечение: вам приятно, но последствия смертельны. Я равнодушно наблюдал за процессом со стороны.

А ну-ка, прекрати.

Женский голос был полон нежности и удивления. Я не мог помешать ей обернуть нить моего существования вокруг меня, словно она наматывала ее обратно на клубок.

Я успела забыть, какими глупыми могут быть проявления чувств у людей. Стоит ли удивляться, что мы ими так наслаждаемся? Какие пылкие маленькие любимцы из вас получаются.

Кто?

Мне не удалось задать более внятного вопроса.

Ее присутствие настолько опьянило меня, что от счастья я перестал соображать.

Кажется, это также принадлежит тебе. Нет, подожди, тут другой. Вас тут сразу двое, и вы оба распадаетесь на части! Значит, вы оба заблудились?

Заблудились.

Я повторил ее мысль, не в силах сформулировать свою собственную. Я превратился в грудного ребенка, которым восхищаются только за то, что он есть на свете, я стал беспомощным от радости. Ее любовь наполнила меня теплом. Прежде я даже представить такого не мог: меня любят и ценят, и мне больше ничего не нужно. Я вдруг получил такое огромное богатство, что даже королевская казна бледнела перед ним. Никогда в жизни мне не доводилось переживать ничего подобного.

А теперь возвращайся. И в следующий раз будь осторожнее.

Меня оторвали, как заусенец, со смутной тоской подумал я. Пока она меня держала, я был настолько переполнен наслаждением, что не мог ей возражать, хотя понимал, что она собирается сделать нечто немыслимое.

Подожди-подожди-подожди, сумел наконец выдавить из себя я, но мысль была слишком легковесной, и она не обратила на нее внимания.

Через мгновение я уловил присутствие Дьютифула.

А потом я вернулся в свое жалкое маленькое тело. Оно болело и замерзло. Новые царапины, старые раны, да и с самого начала оно работало не лучшим образом, мне постоянно чего-то не хватало. Мое тело всегда чего-то хотело, в чем-то нуждалось. Находясь в нем, я никогда не получу любви, уважения или…

Я попытался вновь выскочить из своего тела.