Миссия Шута

В результате оно дернулось и упало на песок. Я не мог из него выйти. Мне было душно и тошно в его тесной тюрьме, но я не мог найти из нее выхода. Я чувствовал себя отвратительно, как если бы вывихнул руку или меня душили. И чем больше я сражался, тем сильнее погружался в собственную плоть, пока окончательно не превратился во вспотевшее дрожащее существо — самого себя. И я сдался, признав поражение. Холодно. Песок попал мне в глаза и в нос. Хочется пить. Хочется есть. Болят синяки и многочисленные царапины.

И никто меня не любит.

Я с трудом приподнялся. Костер почти погас; я отсутствовал довольно долго. С трудом поднявшись, я бросил в огонь последнюю ветку. Мир постепенно приобретал знакомые очертания. Потери полностью поглотили меня. Наступила ночь. Я стоял неподвижно и скорбел о Шуте и Ночном Волке, но еще сильней было чувство опустошения… ведь меня покинула… я даже не знал ее имени. Мое состояние не походило на пробуждение ото сна. Скорее наоборот. Я познал правду, непосредственность и простоту бытия. Выброшенный обратно в свой мир, я сразу же ощутил липкую паутину разочарований, трудностей, иллюзий и обманов.

Мне было холодно, болело плечо, огонь почти догорел, мелкие неприятности разом обрушились на меня. И еще принц Дьютифул — как доставить его в Бакк? И что случилось с Ночным Волком и Шутом? Но сейчас даже эти важнейшие вопросы казались лишь иллюзиями, скрывающими безграничную реальность, которая мне открылась. Все наше существование состоит из мелких неприятностей, боли и мучений, и каждая из них — лишь маска между мной и лицом вечности.

Однако теперь, когда маски вновь заняли свои места, приходилось их признать. Я дрожал. Начинался отлив. За пределами пламени костра царила темнота, но я видел по барашкам волн, что вода отступает. К тому же я узнал ни с чем не сравнимый запах отлива, водорослей и ракушек.

Принц лежал на спине и смотрел в небо. Я взглянул на него, и сначала мне показалось, что он без сознания. В тусклом свете умирающего костра я видел лишь черные впадины на месте глаз. Потом он заговорил:

— Мне приснился сон. — В его голосе удивление мешалось с сомнением.

— Как мило, — ухмыльнулся я.

Я испытал большое облегчение. Он вернулся и может говорить. В еще большей степени я ненавидел свое тело и невозможность его покинуть. Теперь придется слушать принца.

Однако он не почувствовал моей враждебности.

— У меня никогда не было таких снов, — тихо продолжал он. — Я чувствовал… все. Мне приснилось, как мой отец обнимает меня и говорит, что все будет хорошо. И больше ничего. Но самое удивительное, что этого оказалось достаточно. — Дьютифул улыбнулся мне.

Улыбка получилась юной, ясной и удивительно мудрой. В это мгновение он напомнил мне Кетриккен.

— Мне надо поискать еще хвороста, — наконец сказал я.

Отвернувшись от костра и улыбающегося мальчика, я зашагал в темноту.

Я не стал искать хворост. Отступившие волны оставили за собой гладкий, влажный песок, который холодил мои босые ноги. Взошел узкий серп луны. Я посмотрел на небо, и у меня сжалось сердце. Если верить звездам, мы оказались значительно южнее Шести Герцогств. До сих пор Скилл-колонны помогали сэкономить несколько дней пути. Если к завтрашнему утру отлив не откроет черные камни, нам предстоит долгое путешествие домой — а мы остались без пищи и денег. Тающая луна напомнила мне, что время на исходе. Через восемь ночей новая луна возвестит о начале церемонии обручения принца Дьютифула. Сумеет ли принц занять свое место рядом с принцессой Внешних островов? Я с трудом заставил себя поверить в важность этого вопроса.

Порой бывают минуты, когда очень трудно ни о чем не думать. Уж не знаю, как долго я шел, перед тем как на него наступил. Оно заскользило во влажном песке у меня под ногой, и в первое мгновение я решил, что наступил на лезвие ножа, лежавшего на песке. Я наклонился, нащупал его в темноте и поднял. Предмет, твердый и холодный, из камня или металла, был длиной с лезвие мясницкого ножа и имел такую же форму. Но я сразу понял, что это не нож. Я осторожно провел по нему пальцем. И не нашел заостренного края. Посредине я нащупал небольшое утолщение, от которого в обе стороны отходили параллельные прожилки. С одной стороны странный предмет заканчивался тонкой трубкой, а сам оказался довольно увесистым. Я держал его в руке, и темнота не позволяла мне рассмотреть детали, но меня не покидало ощущение: я знаю, что это такое. Казалось, я поднял с песка вещь, которая много лет назад мне принадлежала.

Загадка помогла мне отвлечься от тяжелых мыслей. Держа диковинный предмет в руке, я продолжал идти по песку. Не пройдя и дюжины шагов, я наступил на второй. Я поднял его и сравнил их на ощупь. Они показались мне почти одинаковыми, только один был немного длиннее.

Я практически не удивился, когда наступил на третий. Подняв находку, я очистил ее от налипшего песка. И остался стоять на месте. У меня появилось странное чувство, словно меня что-то ждет. Чувство не проходило. Еще один шаг — и меня настигнет смерть. Или окажется, что я умею летать.