Миссия в Китае

Антисоветская направленность внешней политики правительств США, Англии и Франции с самого начала способствовала широкому развертыванию японской агрессии на Дальнем Востоке. Намереваясь задушить национально-освободительное движение в Китае руками японских милитаристов, правящие круги этих стран стремились создать дальневосточный Мюнхен и использовать Японию и как ударную силу против Советского Союза. Вплоть до второй половины 1941 г, империалистические государства, по существу, не оказывали никакой реальной помощи Китаю в борьбе с агрессором. Только после подписания Тройственного пакта между Японией, Германией и Италией (сентябрь 1940 г.) и обозначившегося курса Японии на захват не только Китая, но и всей зоны Южных морей западные державы, в частности США, начали медленно и трудно склоняться к определенному противодействию японской экспансии. Однако и в этой ситуации они искали компромиссного для себя варианта соглашения с Японией, по-прежнему рассчитывая на развитие ее агрессии в северном направлении — против СССР. Об этом, в частности, красноречиво свидетельствовало содержание переговоров, которые вели с Японией Соединенные Штаты на протяжении всего 1941 года[8]. Как известно, такая политика в конечном счете привела к катастрофе при Пёрл-Харборе.

Воспоминания В. И. Чуйкова раскрывают перед читателем и глубины чунцинской политики в тот период. Благоприятные перспективы, связанные с прекращением широких наступательных операций Японии в Китае, гоминьдановское руководство использовало отнюдь не для усиления военного давления на японских агрессоров. Чан Кайши и его окружение в первую очередь стремились укрепить свою монопольную власть в стране, иными словами, однопартийную диктатуру гоминьдана, и усилить мероприятия по ограничению деятельности КПК и блокаде освобожденных районов, контролируемых коммунистами. Активная деятельность коммунистов, направленная на усиление своих позиций, вызывала бешеное озлобление гоминьдановцев. Противостояние между двумя армиями постепенно перерастало в противоборство, которое выливалось в открытые вооруженные столкновения. Спровоцировав в январе 1941 г. нападение на Новую 4-ю армию, руководимую коммунистами, Чан Кайши взял курс на фактический разрыв единого фронта. На фронтах антияпонской войны гоминьдановские войска проявляли в этот период полную пассивность. Внутренняя борьба с КПК заслонила для многих гоминьдановских генералов вопрос войны с японцами. Все больше утрачивая веру в возможность самостоятельно выиграть войну и рассчитывая разбить японцев руками третьих стран, гоминьдановская верхушка стремилась прежде всего сберечь силы для борьбы с КПК.

Позицию пассивного ведения войны с японскими захватчиками и накопления сил для борьбы с гоминьданом, как известно, занимали в то время Мао Цзэдун и его сторонники. Его установка: «выиграть время, копить силы», то есть отсиживаться в блокированных освобожденных районах и наблюдать за развитием событий.

Между тем обстановка на советско-германском фронте, сложившаяся в первые месяцы нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, требовала усиления борьбы китайского народа против японских агрессоров, чтобы предотвратить возможность вступления Японии в войну против СССР. Это отвечало интересам не только Советского Союза, но и других свободолюбивых государств, и в особенности интересам самого китайского народа.

Главный военный советник предупреждает, что он «солдат и привык говорить правду без обиняков и дипломатических смягчений». Та правда, которую поведал нам автор записок «Миссия в Китае», свидетельствует; что ни он, ни Мао Цзэдун не помышляли об активизации действий против японских войск, ограничиваясь лишь эпизодическими акциями. В этот момент Чан Кайши проводил линию на обострение советско-японских отношений. Более того, на провоцирование войны между Японией и СССР. В свою очередь, осенью 1941 г. Мао Цзэдун отказался обсуждать с советскими представителями вопрос о возможных действиях КПК в случае выступления Японии против СССР. Стремление советского аппарата скоординировать, объединить военные усилия гоминьдана и КПК наталкивалось на упорное противодействие и той, и другой стороны. Пассивность китайских войск дала Японии возможность усилить Квантунскую армию, нацеленную против СССР (в 1941 г. ее численность составила около 700 тыс. человек), и одновременно начать широкую подготовку к экспансии в южном направлении. В обстановке рутины, косности гоминьдановского генералитета, его нежелания воевать главному военному советнику было нелегко реализовать даже план какой-нибудь частной операции против японцев. Находиться каждодневно среди этой рутины и косности, когда враг рвался к Москве, быть всем сердцем на Родине и оставаться на посту, который тебе поручила Родина в далеком Китае, — это ли не подвиг советского человека-интернационалиста!