Миссия в Ташкент

В одном месте в пустыне, вдалеке от какой-либо станции, поезд почему-то неожиданно остановился, как это часто случалось. С одной стороны, от линии дороги стоял утомленный вооруженный солдат-еврей, который попытался войти в наш вагон. Мы ему сказали, что вагон полон, но он, держась крайне заносчиво, сказал, что он — солдат, возвращающийся с фронта, а поэтому может делать все что захочет. Мандич аж подпрыгнул и заявил «Вы знаете, кто я? Я представитель Генерального штаба». После этого солдат сменил свой тон, выпрыгнул из вагона и ушел куда-то. Он, должно быть, был одним из немногих евреев, служивших в армии не на командной должности.

На разных маленьких станциях русские женщины продавали пассажирам кипяток из самоваров, а также и разнообразную еду. Фактически еда во время этой поездки была лучше и разнообразнее, чем в Ташкенте.

Мы прибыли в Каган, также называвший как «Новая Бухара», в половине девятого утра 18 октября. Здесь было небольшое здание гостиницы, называвшейся «Русский отель». Она предназначалась только для советских и партийных работников, и в момент нашего приезда мест в ней не было. Мы расположились небольшим биваком прямо на земле. Спустя некоторое время Мандич сходил в гостиницу, поговорил там с начальством, вернулся и сказал нам, что появилась свободная комната. Занимавший ее ранее агент ЧК, номинально числившийся на какой-то другой должности, слишком много выпил прошлой ночью и разболтал, что он был агентом ЧК. Поэтому коллеги его выгнали, а мы заняли его комнату. Так как это случилось буквально накануне, стены комнаты были увешаны фотографиями Карла Маркса, Ленина и других вождей.

Буквально через коридор была комната, которую занимал Махендра Пратап. Этот человек был фанатичным индийским революционером. Во время войны он получил паспорт, чтобы посетить Швейцарию, и по этому паспорту он отправился в Германию. Здесь он возглавил группу антибритански настроенных индусов. Он был один из главных действующих лиц в деле о «Шелковом письме».[83] Эти письма, написанные на шелке, были направлены от немецкого канцлера Бетман-Гольвега,[84] правителям основных Индийских штатов, призывая их поднять восстание и выгнать британцев. Само собой разумеется, индийские власти сразу передали их британским властям. Это движение было организовано Махендрой Пратапом, который делал перевод на Хинди каждого письма. Он сформировал в Берлине «Временное правительство Индии», в котором он себя назначил президентом, а Баркатулла, находившийся в Ташкенте, был министром иностранных дел. Это тот самый Баркатулла, который бросил моего пенджабского слугу Хайдера в тюрьму.

Когда в Германии Махендра Пратап был на аудиенции у самого кайзера, он успешно выдавал себя за индийского принца с большим влиянием. Он получил личное письмо кайзера для эмира Афганистана. По пути из Берлина в Кабул он проезжал через Константинополь, где он виделся с султаном и Энвер Пашой. В Кабуле он был принят эмиром Хабибуллой, который сказал ему, что он не мог выполнить просьбу кайзера присоединиться к немцам в войне против нас, объяснив это тем, что его страна нигде не граничит с Турцией или Германией.

Махендра Пратап вернулся с этим ответом в Германию, проехав через Россию в 1918 году, где он беседовал с Троцким. Он был в Берлине в 1919 году, когда случилась Афганская война, и он, не теряя времени, помчался на восток, где он увидел возможность нанести максимальный вред Британии. Немцы предоставили ему самолет, чтобы переправить его через границу в Россию.

На своем пути через Россию он несколько раз встречался и беседовал с Лениным. Он использовал различные псевдонимы в зависимости от обстоятельств. Если он хотел выдать себя за христианина, он представлялся как «М. Петер», если за мусульманина, то считал подходящим называться «Мухаммед Пир».

Он был, мягко говоря, эксцентричным человеком, а его главной манией была ненависть к британскому правительству. Он однажды предложил план переустройства миропорядка, основанный вряд ли на новой идее мира, основанного на справедливости. В этом плане вся Азия была самоуправляемой страной под названием Будда!

В конце концов он так надоел всем, что в своих скитаниях от Калифорнии до Японии, через Старый Свет, ни одна страна не захотела иметь с ним ничего общего. Как-то в Японии он выдавал себя за представителя Афганистана. Он был арестован и депортирован. В целом этот инцидент так плохо отразился на его взаимоотношениях с его новой родиной, что по возвращении в Кабул он был очень прохладно там принят. Впоследствии имущество Махендра Пратапа в Индии было конфисковано, но не правительством, как это было бы сделано в большинстве стран. Он было передано в доверительное управление в пользу его сына, тогда маленького, до достижения им совершеннолетия. Он должен был вновь вернуться в Японию, но так как Японии потерпела поражение в 1945 году, мы потребовали, чтобы японцы задержали Махендру Пратапа, который объявил себя «Президентом арийской армии», направленной против нас.