МИССИЯ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

   На многих зданиях мало-мальски яркими пятнами сверкали вывески. Во время очередной вынужденной остановки Олег Замшелов даже улучил момент и попытался прочесть надписи на них. Но сразу вынужден был признать поражение. Ибо ни кириллица, ни латиница в Зазеркалье не использовалось. И хотя выглядели местные буквы вроде знакомо, но звуки обозначали совсем иные. Отчего в понятные Олегу слова не складывались. Чем напоминали электронный документ с неверно подобранной кодировкой.

   Лишь картинки-эмблемы позволяли угадать, куда ведет та или иная вывеска. Знаки эти оказались общими для обоих миров. То дымящаяся чашка на блюдце, то ножницы, то кубок, обвитый змеей.

   А у одного из перекрестков движение всей колонны, и без того медленное, прекратилось вовсе. С резким торможением и руганью кого-то из водителей. Со стороны улицы, пересекавшей путь, доносились многочисленные выкрики. Приправлял их шум, похожий на стук металла о камень.

  - Что еще? - встрепенулся Монахов.

  - Ясно что, - ухмыльнулся всезнайка Яромир, - мутанты. Несчастные выходцы из Шамаханских пустошей. Бедные, угнетенные... но не смирившиеся со своей участью. И готовые протестовать.

  - Выходцы... откуда? - переспросил Олег Замшелов. Название показалось ему смутно знакомым... но не более того.

  - Шамаханские пустоши, в прошлом - Шамаханские равнины, - отвечал Зброй.

  - Это там случилась ядерная война, - добавил Георгий Павлович, - первая и последняя в истории Зазеркалья.

  - Вопреки надеждам тогдашних властей, кое-кто из шамаханцев выжил, - продолжил объяснять Яромир, - хоть и не вполне сохранив человеческий облик. А взамен приобретя нечеловеческую же плодовитость. За раз одна самка... ну ладно, женщина-мутант приносит до полдесятка... детей. А поскольку прокормить эту ораву в пустошах нечем, мутанты поперли в наши города. Так и прут... уже который десяток лет.

  - А чего пускают, если с ними проблемы? - не понял Олег.

  - Так не одни же проблемы, - возразил Зброй, - плюсы тоже есть. Мутанты охотно берутся за любую работу. Даже за самую грязную и тяжелую. За гроши готовы работать... порой даже круглосуточно. Но при этом как-то успевают размножаться. А нам в городе и без того тесно. Вот и притесняем друг друга понемногу.

   Разговорившись, он даже забыл о скорой смерти, грозившей всем троим. Не иначе, тема эта была Яромиру близка.

  - Есть и вторая проблема, - продолжал он, - так сказать, эстетическая. Красотою мутанты не блещут. А теперь представьте: во всем миллионном городе есть только один общественный парк. Где горожане любят гулять, причем часто с детьми. И мутанты тоже не прочь погулять. И вот они встретились. Последствия представляете?

  - Более чем, - за двоих отвечал Монахов.

   Между тем движение все не возобновлялось. А до трех пленников донесся голос, усиленный микрофоном.

   "Вы считаете меня безобразным, - вещал он гневно и с артистичной печалью, - вы считаете нас уродами только потому, что мы выглядим не так, как вы! Но в том нет нашей вины. Боги создали меня таким. И не вам презирать плоды их трудов!"

  - Красиво говорит, - заметил Олег, - особенно для приезжего чернорабочего.

  - Ну не все же они приезжие, - возразил Яромир, - многие успели родиться здесь. И по-славски говорить им привычно. К тому же, не каждый мутант чернорабочий. Некоторые даже умудряются поступить в колледж. Хотя корни свои при этом не забывают. Еще бы, такое забыть!

   "...готовы работать на вас и день и ночь, - все не унимался невидимый оратор, - но мы не позволим вытирать об себя ноги! Мы хотим - чего?"

   "Рав-но-пра-ви-я!" - проорало в ответ множество глоток.

   "Равноправия, - повторил оратор, - уважения. Мы не крысы из канализации и не бессловесный скот. Мы такие же разумные существа как и вы! Не хуже. А где-то..."

   Надрывно завопили клаксоны, перекрывая последние его слова.

  - Не поможет, - проворчал затем водитель одной из машин Синдиката. Что, впрочем, не помешало ему посигналить вновь. Повторив отчаянную попытку отпугнуть мутантов шумом.

  - Пристрелите эту суку, - рявкнул вышедший на проезжую часть рыжий детина с банданой. Сам он уже держал наизготовку нечто огнестрельное и с длинным стволом.

  - Многовато их там что-то, - посетовал один из людей Синдиката, высовываясь из машины.

  - Я сказал: пристрелить, - рыжебородый был неумолим, - самого говорливого. А остальные разбегутся.

   Сказано - сделано. Хлопая дверцами, боевики Синдиката выходили из машин, сжимая в руках стволы. Один за другим звучали щелчки затворов, легкие хлопки выстрелов. Некоторые из выстрелов были бесшумны. Но столь же опасны для всего живого.

   В ответ со стороны перекрестка донеслись крики боли и страха. Но и гнева тоже. А затем в направлении колонны Синдиката полетели палки и камни. Много камней. И не только мелких. Пару раз кузов фургона содрогнулся от попавших в него булыжников. Размером, наверное, с половину человеческой головы каждый.

   Пальцы людей Синдиката вновь и вновь жали на курки и пусковые кнопки. Но и мутанты не сдавались. Причем, численный перевес явно был на их стороне. Он-то и решил исход схватки.