Миссия вторжения

— Машина уже на шоссе, движется сюда. Будет здесь в 14.17, может, чуть позже. Надо приготовиться к встрече.

Прошло уже три из четырех намеченных минут. Омар не отрывал глаз от шоссе, от бесконечного потока машин. Идут в три ряда, и все три битком. Иногда переходят из ряда в ряд, как эти двадцатитонные грузовики. Сердце его бешено колотилось. Всего полминуты осталось — что-то не видно белого «Ситроена» с флажком Израиля впереди. Через пятнадцать секунд он увидел машину Фивейского. И вот точно — она. Он крикнул напарнику:

— Вижу их! Они в крайнем левом ряду! Действуем по плану!

* * *

Марк Фивейский негромко разговаривал с профессором:

— Продукция «Центра высоких технологий» мне кажется интересной. Особый интерес для обороны нашей страны представляют «красная ртуть», литий и осмий.

— По цене нам больше подходит продукция китайских фирм, — заметил Ривкин.

— Вам видней, профессор, но если мы что и купим, то только у русских. У них изотопная продукция лучше очищена от примесей. Это, кстати, показали результаты анализа товара, привезенного из России господином Родионовым.

Они приближались к авеню де Прессанс. С чего бы им обращать внимание на двух человек, стоящих на мосту и наблюдающих за дорогой? Оставалось всего триста метров до моста… Коган, обернувшись, спросил:

— Господин Фивейский, почему сегодня вы не воспользовались бронированным лимузином? Вы больше не боитесь арабских террористов?

Ответить Марк Фивейский не успел.

Операция была спланирована точно: после слов «Действуем по плану», двое мужчин повернулись к фургону. Каждый нагнулся и достал автомат «Узи» — на виду у прохожих: у кого бы хватило смелости остановить вооруженных убийц?

Короткие стволы наклонились с парапета. Один из стрелявших взял на прицел лобовое стекло и крышу «Ситроена», второй — капот. У каждого в магазине было всего по тридцать патронов. Так что промах означал бы провал всего плана.

«Один меткий выстрел сделает больше, чем бестолковая стрельба, — предупредил тот, кто снабдил боевиков оружием. Если хоть десять пуль на двоих всадите в цель, то по крайней мере одного из этих подонков подстрелите. А остальным хватит и того, что произойдет потом».

…Атташе, сидевшему рядом с водителем, не суждено было услышать ответ на свой актуальный вопрос: как раз в тот момент, когда он закончил фразу, шесть пуль прошили их «Ситроен». На заднем сиденье профессор Ривкин был убит наповал: пуля попала в висок и застряла в черепе. Атташе Когана ранило в грудь, у него оказалась пробитой подключичная артерия, и час спустя он умер в реанимационном отделении больницы. Остальные пули прошли мимо, впрочем, одна угодила в лобовое стекло, и оно мгновенно пошло трещинами. Шофер, потеряв ориентацию, резко затормозил. Машину крутануло вправо и занесло на встречную — прямо под «Мерседес», летевший со скоростью сто двадцать километров в час. Вслед за ними столкнулись еще несколько машин. Водителя «Ситроена» и сидевшего рядом Когана бросило вперед, на ветровое стекло — оба поплатились тяжелыми травмами за то, что пренебрегли ремнями безопасности. Фивейский же сломал себе шею, сильно ударившись о стальную раму двери…

Боевики могли гордиться — операция удалась блестяще, покупка «красной ртути» Израилем была сорвана. Хотя бы на время.

* * *

А двое на мосту закинули тем временем автоматы в фургон и впрыгнули вслед за ними. Сидевший за рулем тронул машину с места и, как требовала инструкция, направился, не превышая обычной скорости, по улице Ланди к реке. Метров через триста фургон свернул на боковую улицу, все трое вышли. Один нес оба автомата. Они пересели в красный «Фольксваген» и преспокойно двинулись дальше к площади Клиши. А оттуда всего за десять минут добрались до безопасного места, которое представляло собой унылую квартиру над мясной лавкой, которую содержал их соотечественник Абдаллах, — мирный буржуа, отродясь не бравший в руки оружия.

Теперь они настоящие герои! Хотя один из них признался, что чуть не обделался: нервы, что ли, сдали. Потом они напьются и, если повезет, найдут себе женщин.

Вечером того же дня сотрудники агентства «Франс Пресс» на площади Биржи получили письмо без обратного адреса. В нем говорилось: