Миссия вторжения

«Сегодняшняя акция на Северном шоссе проведена во имя угнетенного народа Палестины. Преступник-сионист Фивейский и его сообщник Ривкин прибыли из Израиля специально, чтобы купить "красную ртуть" у русского бизнесмена, находящегося сейчас, в Париже. Фивейский вел переговоры о закупке двадцати килограммов этого вещества. Все это нам известно. Мы задаем вопрос: для чего сионистам «красная ртуть», используемая при изготовлении новейшего ядерного оружия? Почему они интересуются этим продуктом? Против кого они собираются использовать это ядерное оружие? Ясно, что против соседствующих с Израилем арабских стран. Именем ислама и арабской революции мы покарали этих военных преступников. Всех, им подобным, так же ждет кара. Пусть наша акция заодно послужит предостережением для всех, усиливающих военный потенциал нашего врага: мы намерены убивать их и впредь. Да здравствует исламская революция!

"Черный сентябрь"».

Текст этого послания был передан по телеграфу в десять вечера, его сопровождал комментарий международного агентства, в котором рассматривались угрозы террористов. Предлагалось немедленно арестовать и выслать из Франции русского бизнесмена, незаконно провезшего в страну такой опасный продукт, каким является «красная ртуть».

«Надо уезжать из Парижа! Немедленно! Бросить все дела, связанные с продажей изотопов, и смываться! Это предельно ясно… Иначе нас найдут и убьют. Казарян не оставит нас в покое. Арабские террористы и французская полиция — тоже».

Родионов раздавил очередную сигарету. Уже час-другой он курил одну за одной. Его взгляд остановился на свежем издании «Тайме» с посланием террористов, а его мысли — на той ужасной переделке, в которую они попали. Необходимо было принимать решение.

Он подошел к бару у окна, открыл нижние дверцы, вытащил две банки с пивом, поставил их на мраморную полочку. Открывая банку, он случайно взглянул в окно и замер. Белый фургон «Форд» — чистый и блестящий — стоял напротив на улице. Вглядевшись, Родионов увидел у фургона человека в темной одежде. Этот человек кого-то напоминал. А может, и нет. Человек, казалось, наблюдал за фасадом гостиницы. Он притворился, что ест гамбургер, но в то же время следил за окнами отеля. Родионов знал, что такое слежка, а это как раз была слежка, хотя и непрофессиональная.

— Что случилось? — спросил вошедший Дроздов. — Возникли проблемы?

Родионов удивился его проницательности, тому, как друг чувствовал его состояние.

— Вадим, взгляни! Тебе знаком человек у белого фургона?

— Нет.

Родионов отошел от окна и протянул Дроздову вторую банку пива. Дроздов быстрыми глотками выпил ее, достал бинокль и передал Андрею. Белый грузовик был еще там. И человек в темной одежде все так же стоял и жевал что-то с напускной небрежностью.

— Да это же Рубен Манукян. Судя по всему, это киллер, работающий на Казаряна, очень опасный тип, — сказал Родионов, хорошенько рассмотрев наблюдателя через бинокль.

— Значит, выследили. Надо приготовиться к встрече, — ответил Дроздов.

Он присел на стул, достал пистолет и, зажав его между коленями, проверил глушитель, затянув поплотнее цилиндр.

На стеклах машин, стоящих вдоль улицы, играло солнце. Киллер у белого фургона ждал.

* * *

Родионов взглянул на Вадима.

— Тебя они не знают. Сделаем так. Тывыйдешь из гостиницы, пройдешь мимо них, запомнишь номер и получше разглядишь машину, чтобы потом узнать ее. Разнюхай, что сможешь, но так, чтобы это не бросалось в глаза. Воспользуйся черным ходом. Возвращайся, обогнув квартал. Пусть у них не будет ни малейших подозрений относительно того, откуда ты. Я прикрою тебя.

— Нет проблем, — ответил Дроздов.

— Потом свяжись с транспортным управлением полиции и выясни, кто владелец автомашины.

— Хорошо.

— И сразу сообщи мне.

— Ладно. Я выхожу.

— Возьми на всякий случай пистолет.

— Он со мной.