Миссионер

Друзья мальчика, хоть и имели происхождение попроще, но интересы имели не менее обширные, а знания совсем не слабее, чем у «номенклатурных» детей. Зато с ними можно было запросто. В их среде тебя ценили за твои реальные ценности, особенно за честность и знания, честь и благородство.

Иногда их день начинался на утренней рыбалке, потом они на велосипедах колесили по всему району, забирались на свалку стройматериалов, играли в диверсантов на развалинах жилого дома, с самой войны уродовавшего их красивый, утопающий в зелени район. Закончиться такой день мог в театре или у кого-нибудь в гостях, где они, прилично одетые, степенно вели себя на радость родителям.

Но вот настал тот самый страшный год их детства, когда смерть так близко прошла рядом с ними, обдав их смрадным сладковатым духом. Сначала умер от рака легких отец Юры, потом через месяц от белокровия — мать Димы. Еще через пару месяцев — мать Саши сначала разбило параличом, а вскоре она умерла; сосед по подъезду умер от астмы. Похоронный марш, разрывающий душу безысходной тоской, под громкий плач женщин раздавался во дворе все чаще и чаще.

Мир детства, такой уютный и надежный, вдруг стал рушиться. Только вчера они сидели на скамейке с Юркиным отцом дядей Лешей и он, похудевший и бледный от болезни, тихо и по-доброму разговаривал с ними... И вот его неузнаваемое пожелтевшее тело уже выносят в страшном красном ящике... Семья потеряла кормильца, Юра вынужден уйти из их школы в вечернюю и устроиться учеником слесаря на завод, чтобы помочь матери «тащить» семью: бабушку, брата и сестренку.

Вечерами мальчик напряженно сидел на диване в комнате, где вся его семья собиралась смотреть вечерний фильм. Он всматривался в лица родителей и со страхом думал: что же будет с ними, если больной астмой и желудком отец... Нет, он не мог даже произнести это слово по отношению к своему доброму, честному и сильному отцу. Он думал, что существует какая-то мощная сила, которую все называют судьбой или роком, и вот эта таинственная, невидимая, но так остро ощутимая сила правит жизнью и смертью. В мерцающей темноте он переводил взгляд с отца на мать и упрямо повторял про себя: «Отец будет жить! Мать будет жить! Я буду жить!»

Вся его детская сущность ненавидела и отвергала смерть! Он ее не только боялся, но само это понятие хотел вычеркнуть из жизни. Все чаще отец, друзья заставали его в долгой задумчивой неподвижности, и это их иногда пугало. Чтобы не огорчать своих любимых, он говорил, что, наверное, он взрослеет и ему уже есть, о чем задуматься... Взрослые качали головами, вздыхали или улыбались, но отступали. А он снова погружался в мысли о жизни и смерти.

И стал искать мальчик возможность уничтожить смерть и найти тайну бессмертия.

Сначала он обнаружил, что стал по-новому смотреть на окружающих. Его взгляд из порхающего мотылька превратился в скальпель, препарирующий действительность. Взгляд этот высматривал в судьбах окружающих его людей самое главное и под чужеродным наслоением открывал истинную суть. Обнаружилось, что большинство людей живут бессмысленно, потому что цели у них нет. Вернее, за цель жизни они принимали средства: учебу, жилье, супружество, воспитание детей, работу. Но вопрос: для чего вам все это? — их обычно злил. Также всем не нравился вопрос: что с ними будет после смерти?

Книги, которые читал он во множестве, тоже не давали ответов на его вопросы. В них с чем-то боролись, преобразовывали мир — а для чего, во имя какой цели, непонятно.

Ответы вроде «Все для детей» или «Во имя будущего» его не устраивали. Получался замкнутый круг: они для нас, мы для детей, дети для внуков, а для чего все — не ясно. Их учили тогда, что хоть нам сейчас трудно, но вот наши дети будут жить в таком обществе, когда придет изобилие. Ну, будет много еды или техники, книг и театров, ну, поели и пошли смотреть что-то, а смысл? А цель? Да мы и сейчас что-то там кушаем, и читаем, и смотрим в кинотеатрах. В общем, бессмыслица!

Однажды его пригласили на вечеринку в один дом, где им показали «тарелочку». Дамочка на листе ватмана в круге написала цифры и буквы, нагрела тарелочку над пламенем свечи и вызвала дух поэта Блока. Ему задавали вопросы, и этот невидимый дух довольно правильно отвечал, подводя тарелку то к одной, то к другой букве или цифре. Он спросил, когда родилась его бабушка, — и получил дату рождения, которую никто знать не мог.

Тогда он не знал, насколько опасно общение с нечистыми духами. Дамочка, устроившая это представление, вскоре оказалась в психушке. Но он сделал один очень важный для себя вывод: кроме видимой, есть еще жизнь и невидимая! И значит, есть «что-то» — ему пока что неизвестное — после смерти.