Миссионер

— Тебе я не верю... Вернее тому гаденышу, который сейчас лезет в душу твою с командами.

— Урод непьющий, — прошипел Захар.

На столе, заставленном чашками, блюдцами, тарелками, королем высился натертый до матового блеска самовар. Электрический. Захар с полотенцем на шее, румяный и взопревший, наливал восьмую чашку крепкого чая:

— «А мы завсегда с маманей после бани по восемь стаканов чаю выпиваем». Это из кино... Варенье кушай, а то пропадет...

— Некуда. Пожалей! — взмолился Андрей.

— А кому сейчас легко?..

Вышел Андрей от Захара уже поздней ночью. В этом рабочем районе почти все спали. Лишь редкие окна тускло светились в старых облезлых домах. Только редкий храбрец осмелится выйти в это время суток из дому.

Почти в полной темноте Андрей шел сквозь заросли высоких кустов к дороге и вспоминал беседу во время чаепития. Кажется, Захару этот вид пития понравился, во всяком случае, о спиртном он почти не вспоминал. Да и поездка в монастырь благотворно сказалась на нем.

За углом пятиэтажки на скамейках, обступивших с двух сторон узкую тропу, сидела шумная компания. Судя по громким матерным выкрикам — пьяная. Андрей нащупал в кармане куртки четки и стал по ним читать Иисусову молитву. Кольнувший холодком в затылок страх растворился, и уже спокойно, не снижая темпа, он зашагал через агрессивно-бритоголовое и безнаказанно изрыгающее злобу сборище. На секунду они замолкли, будто размышляя, как поступить с одинокой жертвой, но вот Андрей минул последнего и прошел дальше, чувствуя спиной взгляды десятка злых, залитых спиртом глаз.

«Голосуя» на Рязанке, Андрей краем глаза заметил троих. Преследователи стояли в кустах у обочины и молча наблюдали за ним. В одном из них Андрей узнал последнего, сидевшего на скамейке с пустой водочной бутылкой в руках. Они только стояли и молча следили за возможной жертвой.

Но вот и желтая «Волга» с шашками на светящемся на крыше табло. Андрей сел в машину и бросил взгляд на затаившуюся троицу. Встретился взглядом с одним из них и внутренне содрогнулся: так, наверное, волк смотрит на убегающую жертву.

— У тебя, Андрей, снова проблемы? — услышал он голос шофера.

— А, это ты! Нет, все нормально! Давай через кольцевую... Прости за хлопоты, которые мы с другом доставили тебе. А ты даже имя мое запомнил.

— Как не запомнить таких клиентов... Ну что, вылечил своего Захара?

— Вот только сейчас от него. Чай пили.

— Чай?! — вскинул голову таксист. — Это уже прогресс. А я вас недавно вспоминал, когда был на дне рождения сына. Заскочил на полчаса поздравить и подарок вручить, а насмотрелся... Все до одного пьяные или обкуренные! Там половине и восемнадцати нет, а уж на физиономиях написано: алкоголик или наркоман. Как бы мне сына не пришлось везти в этот ваш монастырь.

— А ты съезди заранее. Постой на молебне и закажи поми­новение на год. Тогда, может быть, и везти его не придется.

— А что, можно и так? Без него?

— Можно. На вот, возьми, раз такое дело, — Андрей вынул из сумки книжечку акафиста «Неупиваемой Чаше» и протянул таксисту. — Здесь и история иконы, и акафист для молитвы, и адрес, по которому молебен заказать можно.

— И что, вот так по почте можно?

— Да, конечно. И будь уверен, монахи весь год каждый день будут молиться за твоего сына. Но лучше съездить лично. Там хорошо! Одно слово — благодать.

  Алена

— А у меня новости! — пропела Алена.

— Хорошие?

— Очень! Я заказала сорокоусты. Свечки поставила. Ну, помолилась, как смогла. И ты знаешь, в этот день ближе к вечеру появилась уверенность, что теперь все у меня будет как надо. Все будет хорошо! Ты представляешь, даже телевизор не стала включать, чтобы настроения не испортить. Батюшки мои! Беру молитвослов, представь! Читаю вечернее правило, как путевая, потом акафист благоверному князю Даниилу Московскому. Сама себя не узнаю. И вот такое состояние на душе — будто летаю. Словно ангелы меня крылышками обмахивают...

— Ангелы, говоришь?

— Да погоди ты, не все еще! Звонит мне одна женщина, с которой мы в Оптиной вместе ходили. Такая набожная дамочка. Она мне очень много интересного тогда говорила. Про ее жизнь роман писать можно. Мы с ней подружились и обменялись телефонами. Вот. Рассказала я ей про свою беду. А она мне и говорит, что она, оказывается, юристка по этим самым квартирным делам. Давай, говорит, я тебе, как православной, на добровольных началах помогу. Слышь, как православной! Мне это так понравилось, будто я в круг продвинутых вошла. Посмотрела она мой контракт с газетой, весь его проштудировала и говорит, что никакого права отнять у меня квартиру они не имеют. И не смогут. Вот так! Что я вступила в права собственности на мою родненькую квартирку, как только подписала контракт, даже еще и не заплатив за нее ни копеечки. Вот. Сказала, что если они попробуют отнять у меня ее, то это только через суд. Но, во-первых, они суд проиграют, а во-вторых, она на суде будет представлять мои интересы и гарантирует разнести их в пух и прах. Ой, Андрюшечка, я так рада, так рада, что вся опять летаю!