Миссионер

Костя чувствовал себя раздавленным червяком. Что делать? Чем ответить? Это нельзя так оставлять. Лучше головой в петлю, чем жить с таким позором. Ладно, подождем, осмотримся, а завершающий удар нужно нанести точно и в смертельную точку. Погодим, время есть. Мы еще не все сказали друг другу, Антошка. Последнее слово будет за мной.

— Я спрашиваю, как тетка Вика поживает? Ты чё, совсем окосел от ста грамм, чудо?

Вечером Костя проснулся на чужой кровати с головной болью и тошнотой. Долго вспоминал, где он и что здесь делает. Вспомнил и протяжно вздохнул. За окном уже смеркалось. Из-за двери доносились приглушенные голоса.

— Костенька! — тетка бросилась ему навстречу, когда он вошел в горницу. — Экий ты стал ладный, серьезный. Одно слово — городской!

Тетя Люба улыбалась, обнажив четыре оставшихся стальных зуба. По морщинистому лицу текли слезы.

— Думала, что уж и не увижу тебя перед смертынькой. Больно далеко тебя от нас занесло, — она всхлипнула и вытерла лицо мятым передником. — А мне Нинка моя как сказала, что городской Антошку ищет, так я об тебе и подумала сразу. Касатик ты мой гладенький.

Сзади вразвалку подошел Антон и обнял тетку за плечи. На его грубом лице снова гуляла холодная улыбочка превосходства.

Костя отыскал у двери свою сумку и достал оттуда гостинцы от Виктории Павловны. Тетка устало присела на лавку у стола и с интересом разглядывала городские диковинки. Вертела перед глазами банку с крабами, коробку конфет, пуховый платок и все спрашивала:

— Это что ж такое? Страшный с клешнями. Паук, что ли?.. А, мамынька, конфетки какие с дворцами! Это в Москве такие строят? А платок куды такой носить? Это только Нюрке в контору трудодни считать. Ой, потратилася Виктория! Это ж на сколько рублев извелась бабонька! Ужасти!

Костя жадно пил чай с оладушками и внутренне торжествовал: отродясь вам этого не увидеть, если бы не я. Деревня отсталая!

Вдруг дверь распахнулась, и вошла румяная востроглазая девица.

— Здрасьте! — смущенно глянула она на Костю и стала скованно раздеваться.

Тетка встала и засуетилась, нырнув под занавеску на кухню. Антон неловко принимал плюшевую курточку и напряженно исподлобья поглядывал на брата.

Антон смутился! Он растерян и напуган! Костя почувствовал, как грохнуло и гулко забилось сердце в груди: кажется, наступил его звездный час. Вот она — смертельная точка для решающего удара! Он собрался в пружину и стал выжидать.

А девушка тем временем огляделась, поуспокоилась. Подошла к зеркалу и, обдавая Костю ароматами цветочной свежести, развязала и накинула на плечи платок. Антон теленком топтался рядом. Пригладила она густые пушистые волосы, поправила толстую косу. Костя взглянул в зеркало, и их глаза встретились. О, сколько ему удалось прочесть в этом безыскусном девичьем взгляде! Ей до тошноты надоела эта отсталая жизнь, эти грубые мужики, грязь под ногами, навозная вонь, грошовая зарплата. «Ты мой шанс вырваться из этого болота! — вопили ее влажные чуть раскосые глаза. — Это к тебе я пришла, а не к этому деревенскому валенку. Смотри, какая я свежая и молодая, сколько во мне жизни! Это все для тебя! Бери всю меня, только увези отсюда!»

— Нюра, — протянула она Косте мягкую ладошку.

«Ах, Нюра из конторы! — усмехнулся про себя Костя. — Местная интеллигенция, значит».

— Константин, — осторожно пожал он ладошку.

— Вы из Москвы? — округлила она глаза. — Прямо из самой столицы?

— Да, Нюра, из самой, — опустил он глаза, чтобы не выдать своего растущего охотничьего восторга.

Тетка бесшумно и бездыханно носилась из кухни в горницу, уставляя стол закусками, тарелками и стаканами. Вот уже бутылки водки встали рядком. Антон выхватил одну из них, одним движением ножа срезал металлическую пробку и налил водку в стаканы. Хрипло произнес:

— Давайте. За знакомство, — потом гаркнул в сторону кухни. — Да сядь же ты, теть Люб!

Тетка испуганно присела за стол, подняла стакан и чокнулась со всеми. Костя, как женщины, только глоток отпил и поставил свой стакан на стол. Сразу стал закусывать. Тетка и Нюра уважительно переглянулись. Антон глаз не поднимал.

— Костя, а как вы там не теряетесь? Там же столько всяких улиц, домов? — Нюра даже придвинулась к Косте, снова обдав его ветерком весенней свежести.

— А мы по метро ориентируемся. Там в метро схемы такие есть со станциями, — пояснил Костя, подбирая слова. — А потом ездишь везде, запоминаешь. Вот Красная площадь, вот улица Горького, вот Университетский проспект.

— А вы и университет видели?

— А я в нем уже учусь, — победоносно произнес он с металлом в голосе. — В этом году поступил.

— Ай, какой ты у нас умница! — прошептала изумленная тетка. — Виктория, что ли, пристроила?

— Нет, отчего же! Я школу с золотой медалью закончил. Потому и поступил без особого труда. Вне конкурса! — говорил он это, словно гвозди вбивал. В брата, конечно, не в этих же куриц деревенских!

— Костенька, а мне можно туда поступить? — жалобно спросила Нюра. — У меня только две троечки в аттестате.

— Ну, если есть кому слово замолвить…

— А вы не сможете?