Миссис Бреникен: Роман. Рассказы

О случившемся не узнал никто, даже Жеранда. И с того дня жизнь мастера стала быстро угасать. Это напоминало последние судорожные колебания останавливающихся часов, которые идут, но все тише и тише. Могло даже показаться, что законы тяготения действуют прямо на старика и неумолимо влекут его в могилу.

Воскресенье, столь страстно ожидаемое Жерандой, наконец наступило. Была чудная, бодрящая погода. Женевцы высыпали на улицы и, степенно прогуливаясь, радовались приходу весны. Жеранда, бережно взяв отца под руку, направилась в сторону собора Святого Петра. Сзади плелась Схоластика с молитвенником в руках. На них взирали с любопытством. Старик передвигался словно малое дитя, а вернее сказать, как слепец. Когда прихожане не без ужаса заметили Захариуса в церкви, они притворились, будто его не видят.

Песнопения большой мессы уже потрясали церковные своды. Жеранда направилась к своей привычной скамье и в глубокой задумчивости опустилась на колени. Мастер Захариус встал рядом с ней.

Служба происходила с особой торжественностью для паствы, но старик оставался полностью безучастным — не взывал к милости неба, не восклицал с болью: «Господи, помилуй!», не пел в умилении «Слава в вышних». Совершенно не трогало этого закоренелого материалиста и чтение Евангелия. Старик не присоединился к католической клятве «Верую!». Гордый, неподвижный, бесчувственный и бессловесный, он напоминал каменное изваяние и даже в самый патетический момент, когда звон колокольчика возвестил о чуде Преображения Господня, не шелохнулся, уставившись на Святые дары, которые священник возносил над верующими.

Жеранда взглянула на отца, и обильные слезы, брызнувшие из ее глаз, оросили молитвенник. В это мгновенье куранты Святого Петра пробили половину одиннадцатого. С последним звуком мастер Захариус резко повернулся к старой колокольне. Ему почудилось, что циферблат уставился на него, цифры блестят, будто выгравированные огненными штрихами, а стрелки острыми наконечниками мечут электрические искры.

Месса закончилась. Стало уже привычкой, что молитву Angelus произносили ровно в полдень, и прихожане, прежде чем разойтись, ждали, пока на колокольне раздастся привычный звон. Еще несколько мгновений — и молитва вознесется к образу Пресвятой Девы.

Внезапно послышалось страшное скрежетание, и старый часовщик испустил вопль...

Большая стрелка, приблизившись к двенадцати, внезапно остановилась, и привычного звона не последовало.

Жеранда бросилась к отцу. Старик лежал бездыханный. Его вынесли на улицу.

«Это смерть пришла!» — думала девушка, заливаясь горючими слезами.

Мастера Захариуса перенесли домой и чуть живого уложили в постель. Казалось, от него осталась лишь тень, тонкая оболочка, похожая на последнее облачко дыма, блуждающее близ лампы, совсем уже погасшей.

Когда Захариус очнулся, он увидел склонившихся над ним Обера и Жеранду. На глаза его навернулись слезы.

— Сын мой Обер! Вручаю тебе мою дочь,— прошептал старик, простирая со смертного одра руку к своим детям.

С большим усилием Захариус приподнялся. Слова маленького старичка внезапно промелькнули в его голове.

— Не хочу умирать! — возопил часовщик.— Я не могу умереть! Я, мастер Захариус, не должен умереть... О, мои книги! О, мои счета!

Старик выскочил из постели и схватил журнал, где были отмечены имена всех его клиентов и часы, ими приобретенные. Захариус с жадностью перелистывал страницы, пока его сухой палец не остановился на одной из них.

— Здесь! —проговорил он.— Так и есть!.. Те самые старые часы из железа, проданные некоему Питтоначчо! Единственные, которые пока не возвратили! Они существуют! Они идут! Они все еще живут! О! Как я хочу вернуть их обратно! Я бы так пекся о них, что и смерть не посмела бы вернуться за мной!

После такого бурного монолога старик упал в обморок.

Обер и Жеранда преклонили колени возле его кровати и молились, молились..

Глава V СМЕРТНЫЙ ЧАС

Прошло несколько дней. Мастер Захариус, стоявший одной ногой в могиле, неожиданно вернулся к жизни. То было сверхъестественное лихорадочное существование, до предела обостренное неуемной гордыней. Жеранда не могла обмануться — тело и душа отца были навсегда для нее потеряны.

Теперь ему не было никакого дела до близких. Он из кожи лез вон, напрягая последние силы в борьбе со смертью,— расхаживал взад-вперед, рылся в своих вещах, бормоча под нос что-то загадочно-непонятное.

Утром Жеранда спустилась в мастерскую. Там не было никого. Она прождала отца целый день, но напрасно. Мастер Захариус исчез.

Девушка выплакала все глаза. Отец так и не появился.

Обер обежал весь город и с огорчением убедился — старик как в воду канул.

— Мы вернем отца! — воскликнула Жеранда, когда юноша сообщил ей печальную новость.

«Где же он может быть?» — спрашивал себя Обер.

Внезапно в памяти всплыли последние слова учителя. Конечно же, мастер Захариус продолжает жить... в старых железных часах, единственных, которые ему не возвратили!

Своей догадкой Обер поделился с Жерандой.

— Давай посмотрим счета отца! — предложила девушка.