Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

Более всего миссис Харрис ужасала не перспектива очутиться вместе с миссис Баттерфильд за решеткой на страшном Эллис-Айленде (кстати, переименованному к этому времени в Стейтен-Айленд и отнюдь не похожему на нацистские или коммунистические концлагеря, как бы ни пугал мистер Бэйсуотер своих спутников) — ее сердце сжималось от мысли о том, что Генри арестуют и отошлют во власть Гассетов — и при этом они с миссис Баттерфильд не смогут защитить его от них, потому что останутся в Штатах. Миссис Харрис ломала голову, пытаясь изобрести способ провести Генри сквозь сети иммиграционной службы — и не смогла придумать ничего. Как сказал мистер Бэйсуотер, даже мышь не могла попасть в Соединенные Штаты Америки, не обладая соответствующими документами.

Она боялась не за себя, а за Генри, за бедную миссис Баттерфильд, которая от предстоящего потрясения может серьезно заболеть от страха… И потом — что будут делать милейшие Шрайберы, если она, на которую они полагались, окажется за решеткой, в тот момент, когда миссис Шрайбер будет особенно в ней нуждаться?

Миссис Харрис требовалась помощь. Но кто мог ей помочь? К кому пойти? Конечно, не к миссис Баттерфильд; да и Шрайберов пугать раньше времени не стоит. И тут она вспомнила про мистера Бэйсуотера. Он был, несомненно, опытным человеком и, невзирая на предрассудки закоренелого холостяка, благоволил миссис Харрис. Даже угощал ее несколько раз перед ужином портвейном с лимоном в баре.

И вот вечером, после ужина, по дороге в курительный салон, куда они обыкновенно заходили выпить чашечку кофе и выкурить сигаретку, миссис Харрис шепнула:

— Могу я попросить у вас совета, мистер Бэйсуотер? Вы столько повидали — вы сумеете мне помочь.

— Разумеется, миссис Харрис, — любезно отвечал мистер Бэйсуотер, — я был бы рад иметь возможность оказать вам услугу, поделившись толикой своего опыта. Что вам хотелось бы знать?

— Может быть, нам лучше пройти на палубу? Там нам никто не будет мешать, — предложила миссис Харрис.

Мистер Бэйсуотер несколько изумленно взглянул на нее, однако же последовал за спутницей на шлюпочную палубу «Виль де Пари», где царила тьма, озаряемая лишь звездами и фосфоресцирующим пенным следом за кормой судна.

С минуту длилось молчание, наконец миссис Харрис произнесла:

— Боже правый, вот я вытащила вас сюда — и даже не знаю, как начать…

Мистер Бэйсуотер встревожился и, укрепясь духом, вгляделся в лицо пожилой уборщицы. Более четырех десятилетий он защищал свои права холостяка от бесчисленных покушений — и отнюдь не намеревался сдавать позиции сейчас. Однако в лице маленькой седой женщины он не прочел ничего, кроме тревоги.

— Боюсь, я попала в беду, мистер Бэйсуотер, — сказала она.

Достойный шофер ощутил (с некоторой неловкостью) облегчение и естественное для джентльмена желание защитить слабое существо. Да, несомненно, ему было весьма приятно, что дама обратилась к нему за помощью! Он мягко сказал, расправляя усы:

— Так может, вы расскажете мне о своих затруднениях, миссис Харрис?

— Вы — вы же знаете нашего мальчика… я имею в виду малыша Генри?..

— Хм, да, — кивнул мистер Бэйсуотер. — Славный парнишка. Рта зря не раскроет.

— Ну так вот: он не мой. Он вообще ничей!.. — и она, спеша и сбиваясь, рассказала историю мальчика: мерзкие Гассеты, милейшие Шрайберы, похищение ребенка и укрывательство его на судне, наконец, весь план по воссоединению Генри с его отцом.

Когда она закончила свой рассказ, несколько минут царило молчание. Наконец, мистер Бэйсуотер произнес, вновь сбиваясь на кокнийский говор, выдавший его волнение:

— Господи Исусе! Это, скажу вам, делишки неважнецкие!

— Вы ведь бывали уже в этой Америке, — жалобно сказала миссис Харрис, — неужели ничего нельзя придумать, чтобы как-то его спрятать или протащить мимо всех этих пограничных ужасов?..

— Э-э-э, — сокрушенно отвечал мистер Бэйсуотер, — с ихними парнями это не пройдет. Только хуже сделаете. Коли они ловят вас на попытке их провести, ваша песенка спета. Вот чего, как насчет его папаши? Если мы ему дадим телеграмму, чтоб встречал на пристани — по крайней мере он скажет, что это его сын, все ж таки будет уже дело их, американское.

Как ни была встревожена миссис Харрис, она заметила, что мистер Бэйсуотер сказал «мы», а не «вы», и это придало ей толику мужества и спокойствия. Однако ненадолго…

— Но я не знаю его адреса! — простонала она. — Я знаю, где буду жить сама — но это же всё! Его отца надо сначала найти, понимаете? Это просто ужас!

— Он самый, — мрачно согласился мистер Бэйсуотер, кивая, — ужас.

В звездном свете сверкнула слезинка, сбежавшая по щеке миссис Харрис.

— Это я во всем виновата, — проговорила она. — Я просто старая упрямая дура. Почему я не подумала об этом прежде?..

— Не говорите так, — мягко возразил мистер Бэйсуотер. — Вы всего лишь хотели помочь мальчику…

На некоторое время он умолк, а потом вдруг сказал:

— Послушайте-ка, миссис Харрис… вы говорили, помнится, что хорошо знаете моего хозяина-маркиза — он ведь действительно приглашал вас на коктейль в капитанскую каюту?