Миссис Крэддок

— Я просто обязана вам это сказать. По общему признанию, вы и мистер Крэддок — самая красивая пара в округе. Мы все в восторге от вашего супруга.

— Он смеялся всем вашим шуткам, — заметила Берта.

— О да, — согласилась миссис Брандертон. Она, будто канарейка, задрала подбородок и повела головой по сторонам. — У него такой жизнерадостный характер! Знаете, дорогая, а ведь он всегда мне нравился. Я как раз говорила миссис Мэйстон Райл, что знаю Эдварда с самого рождения. Вас наверняка порадует тот факт, что мистер Крэддок пришелся всем по душе.

— Спасибо, весьма польщена. Надеюсь, у Эдварда сложится столь же благоприятное впечатление о здешнем обществе.

Вскоре прибыл экипаж Крэддоков. Берта предложила подвезти до дома викария и его сестру.

— Надо же, будто кочергу проглотила, — сказал мистер Молсон, едва за Бертой и ее спутниками закрылась дверь.

Девицы Хэнкок покатились со смеху от этой остроты, и даже декан позволил себе благожелательно улыбнуться.

— Откуда у нее брильянты? — полюбопытствовала старшая мисс Хэнкок. — Я думала, они бедны как церковные мыши.

— Брильянты да картины — вот и все, что осталось у рода Лей. Ее семья всегда отказывалась продать хоть одно украшение, хотя, конечно, это полный абсурд — в их плачевном положении иметь такие драгоценности!

— Крэддок — на редкость неплохой малый, — отметила миссис Мэйстон Райл своим густым, внушительным голосом. — И все же я согласна с мистером Молсоном: похоже, Берта действительно задирает нос.

— Все Леи испокон веку важничали, точно индюки, — прибавила миссис Брандертон.

— Во всяком случае, сейчас миссис Крэддок особенно гордиться нечем, — заявила старшая мисс Хэнкок. Благородных предков у нее не было, и всех родовитых людей она считала снобами.

— Возможно, она просто чуточку волновалась, — сказала леди Уаггетт, не самая знатная, но добросердечная дама. — По себе знаю, в молодости я тряслась на всех приемах как осиновый лист.

— Чушь! — отрезала миссис Мэйстон Райл. — Она ни капли не волновалась. На мой взгляд, молодой женщине не подобает держаться столь самоуверенно.

— Только представьте, что она мне заявила, — всплеснула руками миссис Брандертон. — Я хотела приободрить бедняжку и сказала ей, что мы все сочли мистера Крэддока милым и приятным человеком, а она мне: надеюсь, его мнение о вас будет таким же благоприятным.

Миссис Мэйстон Райл на мгновение остолбенела.

— Какая прелесть! — воскликнула она, поднимаясь с кресла. — Ха-ха! Она надеется, что мнение мистера Крэддока о миссис Мэйстон Райл будет благоприятным!

— Ха-ха! — хором повторили обе мисс Хэнкок.

Когда объявили, что карета для миссис Мэйстон Райл подана, эта важная особа пожелала собранию доброй ночи и удалилась, громко шурша лиловым шелком. Теперь можно было смело считать, что ужин окончен, и остальные гости послушно разъехались по домам.

После того как Гловеры высадились из кареты, Берта прижалась к мужу.

— Хорошо, что все закончилось, — прошептала она. — Я счастлива только наедине с тобой.

— Отличный вечер, согласна? — отозвался он. — И люди потрясающие.

— Я рада, что тебе понравилось, милый. Я боялась, ты заскучаешь.

— Я? Заскучаю? Боже милостивый! Полезно время от времени слушать подобные разговоры. Очень взбадривает.

Берта слегка поежилась.

— Этот Бэкот здорово осведомлен, не находишь? Не удивлюсь, если он окажется прав в своих предположениях и к концу шестилетнего периода правительство уйдет в отставку.

— Да уж, его послушать, выходит, что сам премьер-министр делится с ним секретами, — съязвила Берта.

— Да и генерал — забавный старик! — прибавил Эдвард. — Такую уморительную историю рассказал о герцоге Веллингтоне!

Последнее замечание Крэддока произвело на Берту странный эффект: не в силах сдерживаться, она разразилась истерическим смехом. Решив, что жену насмешил анекдот, он тоже вовсю расхохотался.

— А помнишь байку про епископские гамаши? — гоготал Крэддок.

От раскатов его смеха истерика Берты усилилась. Всю дорогу до дома в безмолвной ночи они оба вопили, визжали и сотрясались в приступах неукротимого веселья.

Глава X

Итак, мистер и миссис Крэддок отправились в путешествие по великому пути, который именуется Законным Браком. Пришла весна и вместе с ней — новые радости. Берта наблюдала за тем, как удлиняются дни, как из-под земли выскакивают подснежники и разноцветные крокусы. Теплый и сырой февраль подарил первоцветы, позже появились фиалки. Февраль — месяц сонного томления: сердце земли налито тяжестью, оно глухо и безразлично к волнующему гудению апреля и кипучей жизни мая. Природа пробуждается от зимней спячки и ощущает в себе биение жизни — так же, как женщина чувствует под сердцем первый толчок ребенка.