Миссис Крэддок. Покоритель Африки

— Как видишь, Дик теперь женат, так что мне лучше отступить в сторону. Когда у мужчины появляется жена, прежним друзьям полагается уйти из его жизни по доброй воле, прежде чем он сам укажет им, что больше не ищет их общества.

— А кроме Дика?

— У меня нет ни друзей, ни родственников. Я не тешу себя надеждой, что хоть кого-то опечалит мое отсутствие.

— Наверное, у тебя совсем нет сердца, — хрипло прошептала она.

Алек стиснул зубы. Он был зол на Джулию, подвергнувшую его этой пытке.

— Будь у меня сердце, я ни за что не взял бы его с собой в «Карлтон». Столь чувствительный орган в таком месте был бы в опасности.

Люси вскочила на ноги.

— Ах, почему ты говоришь так, словно мы чужие люди? Откуда эта жестокость?

— Легкомысленная болтовня — единственная защита от человека, с которым тяжело говорить. Нам обоим стоит стать мудрее и беседовать только о погоде.

— Ты злишься, что я пришла?

— С моей стороны это было бы невежливо. Возможно, нам не стоило больше встречаться.

— Все время, что я здесь, ты притворяешься. Думаешь, я не вижу, что все это циничное безразличие — ненастоящее? Я достаточно знаю тебя, чтобы определить, когда ты прячешься под маской.

— Если так, то, очевидно, я желаю скрыть свои истинные чувства.

— Лучше бы ты проклял меня, но отбросил эту холодную вежливость.

— Боюсь, тебе нелегко угодить, — сказал он.

Люси бросилась к нему, но Алек отступил, не давая к себе прикоснуться. Ее протянутые руки безжизненно повисли.

— Ты словно стальной! — жалобно воскликнула она. — Алек, Алек, как я могла отпустить тебя, не увидев в последний раз? Даже ты был бы доволен, если бы знал, что мне довелось вынести. Даже ты бы меня пожалел. Не думай обо мне слишком плохо.

— Разве важно, что я думаю? Между нами будет пять тысяч миль.

— Ты совершенно меня презираешь.

Алек покачал головой. Его жестокое притворное спокойствие куда-то исчезло. Он больше не прятал собственной боли, а голос его чуть дрожал от избытка чувств:

— Для этого я слишком сильно тебя любил. Поверь, я от всего сердца желал тебе только добра. Теперь, когда горечь ушла, я вижу, что у тебя не было другого выбора. Надеюсь, ты будешь очень счастлива. Роберт Боулджер чудесный парень и наверняка будет тебе куда лучшим мужем, чем я.

Люси покраснела до корней волос. Сердце девушки замерло, она даже не пыталась скрыть волнение.

— Тебе сказали, что я выхожу за Роберта Боулджера?

— Разве нет?

— Что за жестокость, что за убийственная жестокость! Мы были помолвлены, но он освободил меня от данного обещания. Он понял: несмотря ни на что, я люблю тебя сильнее жизни.

Алек молча опустил глаза. Он даже не шевельнулся.

— Алек, ну не будь же таким безжалостным! — простонала Люси. — Не бросай меня без единого доброго слова.

— Ничего не изменилось, Люси. Ты прогнала меня, потому что я виновен в гибели твоего брата.

Люси стояла перед ним, заложив руки за спину и глядя ему прямо в глаза. Она заговорила — тихо и спокойно, как будто с невероятным облегчением:

— Тогда я тебя ненавидела, но все равно не смогла убить любовь, что была в моем сердце. Только из страха перед собой я согласилась выйти за Бобби. Согласилась, но не смогла. Мне было страшно оттого, что я все равно тебя люблю. По отношению к Джорджу это выглядело гнусным предательством, но любовь пылала в моем сердце по-прежнему. Я старалась гнать все мысли о тебе, но каждое твое слово возвращалось ко мне снова и снова. Помнишь, ты говорил, что делал все ради меня? Эти слова гремели в моем сердце ударами молота. Я пыталась им не верить, я твердила, что ты послал Джорджа на смерть — расчетливо и хладнокровно, а любовь отвечала, что это не так. На одной чаше весов лежала вся твоя жизнь, а на другой — лишь эта мерзкая история. Ты не мог в одно мгновение стать другим. За эти три месяца мучений я узнала тебя лучше… и теперь стыжусь своего поступка.

— Стыдишься?

— Сегодня я пришла сказать тебе, что не понимаю причин, по которым ты это сделал, и не хочу понимать. Теперь я верю тебе целиком и полностью. Верю так, как другие женщины — получше меня — верят в Бога. Я знаю, что ты все сделал правильно — просто потому, что это сделал ты.

Мгновение Алек смотрел на нее, а потом протянул руку.

— Боже, — сказал он, — как я тебе благодарен.

— Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

— Пойми, уже слишком поздно. Теперь все не важно, ведь завтра я уезжаю навсегда.

— Но ты вернешься.

Он презрительно усмехнулся:

— Эту экспедицию в Конго мне поручили с такой радостью потому, что никто больше не соглашался. Я отправляюсь в ту часть Африки, откуда европейцы возвращаются очень редко.

— Какой ужас! — воскликнула она. — Не надо ехать туда, милый! Я этого не переживу!

— Придется. Все уже готово, пути назад нет.

Она в отчаянии отпустила его руку.

— Неужели я больше ничего для тебя не значу? — прошептала девушка.

Алек посмотрел на нее, но не ответил. Люси отошла, рухнула в кресло и зарыдала.

— Люси, прекрати! — его голос вдруг дрогнул. — Не надо все усложнять.

— Ах, Алек, Алек, разве ты не видишь, как я тебя люблю?

Он склонился над девушкой, нежно провел рукой по волосам и шепнул:

— Будь храброй, милая.