Миссис По

Почувствовав, что между ними возникла напряженность, я принялась копаться в сумочке. Если я хочу хоть изредка видеть мистера По, мы с ним должны изображать добрых друзей. «Да будет так», невинный поначалу стишок, стал сводом правил, которых нам следовало придерживаться в своем поведении.

– Когда можно будет ожидать выхода вашей статьи об Эдди? – спросила миссис По.

Наконец-то твердая почва! Я с энтузиазмом на нее ступила:

– Она почти окончена. Остались лишь кое-какие мелочи.

– Вам нужны еще какие-нибудь подробности? Эдди, почему бы тебе не поговорить с ней еще?

Я подобралась.

– В действительности общественность хочет знать о вас обоих. Людям нужен хотя бы беглый набросок вашей счастливой совместной жизни.

Миссис По хихикнула:

– Неужели?

– Уничтожьте статью, – внезапно сказал мистер По.

Миссис По моргнула, как от пощечины.

– У меня и так уже не стало никакой частной жизни, – сказал мистер По. – Если еще хоть один человек попросит меня сказать «Никогда», я начну его душить.

– Эдди! – запротестовала миссис По. – Так некрасиво!

– На этот раз, Виргиния, ты не получишь того, что тебе хочется.

Карета остановилась напротив часовни Святого Павла. Я как раз выглянула в окно, когда мимо нас прогрохотал омнибус. На тротуаре перед мастерской мистера Брэди уличный мальчишка пытался разбогатеть на полцента, предлагая какому-то господину украденное яблоко.

– Вот мы и приехали, – выпятила нижнюю губу миссис По. – Но ты все испортил.

– Ничего, ты найдешь способ получить удовольствие. – Выйдя из кареты, он придержал жене дверцу. Ее черные волосы отливали на солнце синевой, как вороново крыло, и это поразило меня. Смотрел ли он на свою жену, когда писал стихотворение, сделавшее его знаменитым? В сердце кольнула ревность.

Мистер По помог мне выйти из кареты. Его взволнованный взгляд дерзко задержался на мне, пугая и возбуждая.

В мастерской мы прошли по галерее портретов богачей и знаменитостей, многих из которых я знала по салону мисс Линч: мистер Одюбон, мистер Грили, сенатор Уэбстер, пожилой мистер Астор. Мы разглядывали портреты, миссис По время от времени деликатно кашляла в платок, и тут по лестнице сбежал мистер Брэди, вытирая полотенцем руки.

– Мистер По! – Его голубые глаза за стеклами очков казались комически огромными. Мужчины обменялись рукопожатиями. – И прелестная миссис По. – Он поцеловал ей руку и подошел ко мне. – Миссис Осгуд? Какой сюрприз!

– Я смотрю, у вас есть Диккенс, – сказал мистер По.

Мистер Брэди обернулся:

– О, да. – Он с нежностью посмотрел на свою работу, висящую на стене. – Я имел честь сделать его портрет, когда он два года назад посетил Нью-Йорк. Он был настолько добр, что согласился позировать для такого безвестного человека, как я. Ведь два года назад никто ничего не знал о дагеротипии, это совершенно новое искусство.

– С его стороны было умно сделать такой портрет, – сказала миссис По.

Огромные глаза мистера Брэди почти плясали от оживления.

– Действительно! Если и есть человек, который знает цену популяризации и рекламе, то это Диккенс. Он освещал в прессе каждое свое движение, начиная с обеда в Делмонико[51] и кончая поездкой в карете по трущобам Файв-Пойнтса и посещением лечебницы для умалишенных на острове Блэквелл.

– Вот видишь, Эдди? – сказала миссис По. – Он искал популярности и привлекал к себе внимание.

Мистер По потемнел лицом.

– Я не стану, как он, использовать нищих и больных, чтобы продавать свои книги. Если читателей нужно завоевывать именно так, я лучше буду безвестным.

– Видите, какой у меня сложный муж? – покачала хорошенькой головкой миссис По.

Мистер По хмуро смотрел на мистера Брэди.

– Что вы запланировали для нас на сегодня?

– Я хочу, если вы не возражаете, сделать отдельные портреты каждого из вас.

– И миссис Осгуд тоже? – спросила миссис По.

Мистер Брэди посмотрел на мистера По, пытаясь понять, есть ли у этого великого человека время ждать, когда будет готов портрет подружки его жены. Мистер По коротко кивнул.

– Да-да, – сказал мистер Брэди. – Конечно же. Будьте любезны, сюда, – и он жестом пригласил нас подняться по лестнице.

Мы миновали три пролета. Наше движение замедлялось из-за кашля миссис По. Мастерская находилась на верхнем этаже, ее заливал яркий солнечный свет, проникавший через застекленную крышу. Одна из стен была задрапирована красным бархатным занавесом. Перед ней помощник мистера Брэди, взгромоздившись на вершину складной лестницы, возился с каким-то металлическим ящиком.

– Вначале дамы, – и мистер Брэди указал миссис По на невысокий помост перед занавесом. – Если позволите. – Он развернул жену поэта лицом к нам, подтащил небольшой столик, застеленный турецким ковром, и положил на него ее руку. – Простите, но я должен зафиксировать вашу шею сзади. – И он вытащил металлическую стойку со скобой на конце.

– Скоба! – воскликнула миссис По.