Миссис По

Я не могла больше выносить невозможность поговорить с мистером По, когда он тут же, в этой комнате, и я так его жажду.

– Прошу меня простить.

Преподобный Гризвольд удовлетворенно скрестил руки на коленях:

– А-а, так вы тоже желаете отобедать у «Делмонико»?

Я кивнула ему и Бартлеттам:

– До свидания.

Увидев, что я иду к выходу, Элиза сказала:

– На улице невыносимо жарко, Фанни.

– Я ненадолго, по делу. – Ия выпорхнула из дому, взглянув на мистера По.

Я двинулась по направлению к баптистской церкви на углу настолько бодро, насколько позволял знойный летний вечер. Я надеялась, что мистер По вот-вот меня догонит. Пожалуйста, поторопись, Эдгар. Услышь мою мольбу. Мне нужны твои губы, твои поцелуи.

Я прошла в чугунные ворота церковного кладбища. Бронзовое солнце в небесах заливало расплавленным золотом все, чего касались его лучи: надгробия, деревья. Под ногами хрустела иссушенная зноем трава. Я читала имена на могильных камнях, когда из-за растущих поблизости кедров раздался треск.

Я остановилась и прислушалась. За кладбищенской оградой по улице процокали лошадиные копыта. Засвистел невидимый дрозд. Зашелестели на ветру листья растущих на погосте деревьев.

Вот! Снова что-то хрустнуло.

Я знала, что надо уходить. Происходило нечто неправильное, странное, угрожающее. Животное во мне чуяло опасность.

Но, вопреки всему, я должна была увидеть, что там.

Я обошла кедры.

На надгробии сидела хрупкая женщина в белом.

Она обернулась.

– Миссис По? – задохнулась я.

Она раскашлялась и в знак приветствия помахала мне какой-то сломанной палочкой. Когда ей удалось восстановить дыхание, она проговорила:

– Я знала, что вы придете.

– Ну, – прочистила горло я, – для меня это сюрприз. Я нечасто встречаюсь с подругами на погосте.

Она приподняла уголок хорошенького ротика.

– Рада, что вы причисляете меня к подругам.

Пока мы обменивались любезностями, я лихорадочно соображала. Странно, но ни разу за то время, что миссис По проживает по соседству, я ее не встретила. Мистер По никогда не говорил о жене, а я не донимала его вежливыми вопросами о ее здоровье. Я просто боялась узнать, насколько она больна.

– Какой жаркий вечер!

Миссис По отбросила свою палочку.

– Я умираю, миссис Осгуд. – Она хотела ошеломить меня, и ей это удалось. – Вот почему он отдаляется от меня. – Она болтала ногами, будто ребенок в высоком детском креслице, стуча пятками по могильному камню. – Эдди боится остаться один.

– Вы молодая, сильная. У вас впереди не один десяток лет.

Она оставила мои слова без внимания.

– Я – его половина. Я – Уильям Уилсон, от которого он не может отделаться. Что он будет делать без меня, чтобы быть плохим, и как он сможет тогда быть хорошим?

Да она просто обезумела! Я постаралась сохранять спокойствие:

– Уильям Уилсон – просто выдуманный персонаж.

– Это он вам так сказал?

Я сглотнула.

– Не тревожьтесь. Я так просто не умру. Я буду бороться.

– Я вообще не хочу, чтобы вы умирали.

Она закашлялась, поднеся к губам тыльную сторону ладони.

– У меня чахотка. Легкие почти не работают.

– У вас просто бронхит. Так говорит ваш муж.

Она рассмеялась.

– Если вы в это верите, то верьте на здоровье.

Я медленно попятилась, словно передо мной была готовая броситься и укусить собака.

– Право же, миссис По, я хочу вам только добра.

– Лгунья. – Она соскочила с надгробья и опять закашлялась.

Я слышала, как шуршит у меня за спиной высохшая трава. Кто-то шел сюда. А мы, зайдя в тупик, смотрели друг на друга.

Из-за ограды появился мистер По. Увидев жену, он вздрогнул от неожиданности.

– Виргиния! Как ты сюда попала?

– Пришла. Матушка мне помогла. Мы собирались на Вашингтон-сквер, но я смогла дойти только досюда. А она ушла за своим вязанием.

– Ты должна быть в постели, дома.

– А мне нравится тут. – Она раскинула руки, будто желая обнять могильные камни. – Я чувствую себя куда ближе к этим людям, чем к живым.

– Не глупи, – нахмурился он. – Тебя же знобит.

Мистер По заметил мой хмурый вид; я хотела, чтобы он позаботился о жене. Он подошел ближе и обнял ее.

– Оставлю вас вдвоем. – Я отвернулась, цепляясь подолом за сухую шелестящую траву.

– Миссис Осгуд! – кашляя, окликнула меня миссис По.

Я застыла.

– Это еще не конец.

Я судорожно вздохнула и побрела к дому в золотом солнечном свете, который теперь почему-то стал похож на пепел.

24

Мне снился Сэмюэл. Мы были в Бостоне, в Антенеуме. Сэмюэл писал мой портрет, а потом отбросил кисти, залез ко мне на диван и задрал мои юбки. Когда в галерею забрели две хорошо одетые дамы, он отстранился от меня и вежливо им кивнул. Дамы ответили ему улыбками, но, увидев мой портрет, с воплями бросились прочь, стуча каблуками по мраморному полу. Я вскочила с дивана и подошла посмотреть, что изобразил Сэмюэл. На мольберте я, совершенно голая, раздвинула ноги, демонстрируя самую тайную, самую темную свою часть.

Меня скрючило от стыда и ужаса, и я, вздрогнув, проснулась. Я еще не успела понять, что меня разбудило, когда окна и пол сотряс отдаленный грохот.

Я села. Было еще темно. Эллен подле меня терла глаза.

– Что это, мамочка?