Миссис убийца

— Я зашел на минутку в отель «Астор» по делам. Когда я оттуда вышел, Ник сказал мне, что только что прошел ты и попросил его разыскать парня по имени Карл Симон, который проживает где-то в этом квартале. Единственный, кто соответствовал его приметам, по нашему мнению, был Джо Симон, один негодяй, которого мы зацепили в отеле на 42-й улице шесть месяцев назад.

— Это, вероятно, и есть тот самый тип, которого я разыскиваю, этот Джо. Что он теперь делает и сколько получил тогда?

Петерсон закурил другую сигарету от своего окурка.

— Он получил бы от двух до десяти. Но его выпустили под залог в пять тысяч долларов, и он исчез. У нас оставалось еще полчаса, и мы решили, что обойдем все отели, какие только успеем. Ник взял одну сторону улицы, я — другую, но ничего не обнаружил. Когда я вернулся в комиссариат, чтобы написать рапорт, Ника все еще не было. Но тогда это меня еще не взволновало.

— Почему?

— Потому что Ник рассказал мне, что ты оказал ему не знаю уж сколько услуг, и если он к концу дежурства ничего не обнаружит, то позвонит в комиссариат и один продолжит поиски. Этот Симон, которого ты разыскиваешь, имеет какое-нибудь отношение к неприятностям твоей жены?

— Да.

Петерсон пожевал сигарету, которую только что закурил.

— Во всяком случае, я ничего не знал, пока три часа назад не позвонил лейтенант Фьячетти и сообщил мне, что за кулисами театра на 45-й улице обнаружен труп Ника.

Я попытался уточнить некоторые детали.

— А с какой улицы вы начали обход?

— С 45-й.

— Дверь театра остается открытой всю ночь?

— Сторож клянется всеми святыми, что нет.

— Держу пари, что сторож уже старик.

— Совершенно верно.

— Значит, Ник был мертв уже несколько часов?

— Врач утверждает, что приблизительно часов семь.

— Другими словами, он позволил укокошить себя сразу же после того, как вы расстались.

— Похоже на это.

— А каким образом его прикончили?

— Пуля в затылок.

Я встал.

— Ну что ж, спасибо.

Петерсон принялся расхаживать по комнате, теребя пальцы и время от времени ударяя кулаком одной руки по ладони другой. В этом не было ничего театрального и наигранного. Он просто не мог спокойно сидеть, не мог примириться с гибелью друга.

— Негодяй, негодяй! О Господи, сделай так, чтобы он попал в мои лапы!

— Может, это простое совпадение, но Ника укокошили как раз после того, как я попросил его найти Симона. Вероятно, он спугнул вора, выходящего из театра. И все-таки трудно объяснить это все простым совпадением. Гораздо вероятнее, что за нами следили, что за мной следовали от Сент-стрит до Таймс-сквер. Если в деле замешан Симон, он не сомневается, что его будут разыскивать. Он является ключевой фигурой в деле Пат.

«И я в ожидании сигарет пила кока-колу у прилавка».

Я осведомился у Петерсона, нет ли у него фотографии Симона.

Он покачал головой.

— Нет. Мне она была не нужна, я знаю этого типа. Но Пурвис послал в архив за фотографией.

Я не шел, а плелся. Сейчас я не нашел ничего лучшего, как расположиться у телетайпов в ожидании поступления новостей. По мере поступления информации можно будет наблюдать за охотой на этого типа. Мне незачем терять время, шатаясь по театрам. К тому же я хотел повидать Джима. Убийство Ника и дневник Пат должны убедить его в моей правоте, он должен будет поверить мне. Наконец, я все же решил идти, но на пороге меня остановил лейтенант Фьячетти.

— Герман, ни одна муха не сможет уйти из Манхэттена.

Я поверил ему на слово, сел в машину и поехал к тюрьме. По дороге я остановился у цветочного магазина Крамера, где у меня открыт счет, и купил для Пат большой букет цветов.

Охранница поинтересовалась, не хочу ли я видеть Пат. Ну нет, после того что у меня было с Мирой! Но тут мне в голову пришла одна мысль, и я снял шляпу.

— Если это возможно.

Она проводила меня в комнату для свиданий и оставила одного. Я вытер лицо, надеясь, что история с Мирой не отразилась на нем. До чего мужчина может быть кретином! Я вел себя, как старый распутник с первой попавшейся шлюхой. Она появилась, прекрасная блондинка, и вот он, неприкрытый секс…

Пат все еще была одета в свое платье, что означало, что она не находилась на общем положении. Ей было страшно, но вид у нее все же был немного отдохнувший. Я никогда как-то полностью не осознавал, насколько она прекрасна. Большинство рыжих женщин испытывают много неприятностей из-за цвета волос. Но не она. У нее кожа, как у камелии: шелковистая и гладкая. Ее единственный дефект — маленькая родинка, на которую Свенсоны обратили свое внимание.

Охранница старалась держаться как можно незаметнее. Она подошла к столу, прошла мимо него к окну, села на подоконник и отвернулась.

Я обнял Пат. Очень осторожно, как хрупкий бокал.

— Как дела, малышка?

Она обняла меня и прижалась, как ребенок к матери.

— Я боюсь, Герман. Очень тебя прошу, уведи меня отсюда.

Она подняла на меня влажные глаза и, пристально глядя на меня, спросила:

— Ты по-прежнему веришь мне, несмотря на то, что газеты написали про меня такие ужасные вещи?

— Я верил тебе всегда.

— Я счастлива, Герман, — прошептала она, — я счастлива.