Мистер Деньги. Флойд Мейвезер

– Люди из окружения Мейвезера были огорчены, – продолжал он свой рассказ о том, как Флойд многократно упоминался в статье Хаузера. – Я могу вам сказать, что он (Мейвезер) отказывался давать интервью. Я дал интервью каналу ESPN, вслед за чем они отказались от своего интервью этому каналу. Я переговорил с корпорацией Comcast и дал им вопросы, а когда команда Мейвезера по связям с общественностью узнала, что я подготовил этого кабельного оператора, они отказались давать ему интервью. Была масса разногласий. Многие спрашивали меня о том, что я думаю. И я отвечал: «Томас Хаузер – правдоруб. Есть много вопросов, вызывающих подозрение, на которые необходимо дать ответы». Такие, например: почему каждый боксер, который оплачивает допинг-тест у себя по месту проживания – а у меня масса таких контрактов, – платит за анализ 24 тысячи, а Мейвезер —150 тысяч? Какие дополнительные услуги он получает за переплату в 125 тысяч?

Конт также исключительно хорошо осведомлен о протоколах тестирования. Он утверждает, что имеется много препаратов, которые применяют спортсмены, а тестирование которых USADA не проводит, включая IGF‑1 LR3 (удлиненная активная версия инсулиноподобного фактора роста ИФР‑1)[124], лиотиронин (торговое название – Т₃ или цитомел), тироидные препараты для лечения щитовидной железы, аналог инсулина «хумалог» (короткого действия) для восстановления, синтетический тестостерон (микродозирование или быстродействующие оральные средства, гели и кремы) и адреналин.

Они также не прибегают к анализу каждого образца мочи на соотношение изотопов углерода (CIR), а такой анализ выявляет синтетический тестостерон – препарат, наиболее часто применяемый ловкачами.

– На мой взгляд, весь их подход больше связан с пропагандой, нежели с выявлением нарушителей среди спортсменов, – сказал Конт.

4 августа Мейвезер объявил о предстоящем бое с Берто – за тридцать девять дней до их встречи 12 сентября.

– То, что происходило в тот период времени, – добавил Конт, – я знал, потому что работал с Берто. Тестирование на допинг проходило только в течение пяти недель. На первой неделе USADA взяла у него (Берто) допинг-тесты дважды, а Атлетическая комиссия штата – один раз, они делали тестирование дважды в неделю. Тестирование было интенсивным, но оно ничем не отличалось от тестирования других спортсменов, поэтому я не понимаю, почему (оно оказалось настолько дороже).

Он (Мейвезер) то сдавал анализы, то прекращал, – продолжил Конт. – Другими словами, он заканчивает поединок, очень изнурительный, очень напряженный, и что потом происходит? Что происходит после 2 мая, после боя с Пакьяо, вплоть до того времени, когда до боя с Берто 12 сентября остается пять недель? Итак: май, июнь, июль. Что происходило в эти три месяца? Возможно, никаких допинг-тестов не делалось. И как только соперник выбран, а мы не знаем, сколько у нас еще времени (восемь недель, шесть недель – поскольку это определяет Флойд), и вслед за этим звучит: «Кстати, ты мой противник, и к анализу на допинг мы приступаем немедленно», возникает ситуация, которая, на мой взгляд, не отвечает тому, о чем говорится в кодексе ВАДА (Всемирного антидопингового агентства). Они называют это олимпийским способом тестирования, потому что в самой основе этого определения лежит программа проверок ВАДА в режиме 24/7/365, а это не то, чему следовал Флойд Мейвезер. Теперь мы знаем, что можно использовать запрещенные препараты в сочетании с интенсивными силовыми тренировками, наращивая значительную силу и скорость, и такой запас сослужит вам службу в течение последующих месяцев (после того как вы прекратите принимать лекарственные препараты, улучшающие спортивные результаты). Верю ли я, что в USADA знают об этом? Да, верю. Почему я верю в это? Потому что я им сказал об этом, встретившись лицом к лицу: «Вот что они (спортсмены) делают, вот как они обходят все препоны. Вам надо прекратить это».

Конт также не понимает, каким образом было дано разрешение на терапевтическое использование – после тестирования на допинг, восемнадцать дней после боя – ретроспективно.

– Это что, ретроспективное разрешение на терапевтическое использование препаратов? – спрашивал он, размышляя. – Это не кодекс ВАДА. Они там такого не скажут: «О, мы обнаружили, что вы употребляли запрещенные препараты, так что давайте отыграем назад и выдадим вам рецепт врача». Боже мой, думаю я. Атлетическая комиссия штата Невада обладает высшей юрисдикцией, и именно она принимает любые решения. Или – временно отстраняет от участия в спортивных состязаниях. Они такого не одобряли, и связь между комиссией и ВАДА была недостаточной. При этом в USADA полагали, что они обладают всей полнотой власти, в то время как на самом деле это было не так.