Мистер Деньги. Флойд Мейвезер

Несколько лет тому назад, обсуждая Мейвезера, Коллинз написал: «Для того чтобы стать легендой, боксер должен побывать на волоске от катастрофы и преодолеть ее. Или же сделать что-то, чего никто другой до него сделать не смог».

Мейвезер сравнялся количеством побед с рекордом легенды-тяжеловеса Рокки Марчиано – 49—0 и, возможно, доведет их число до 50—0 в 2016 году.

Но на ринге не его вина была в том, что ему не пришлось преодолевать те превратности судьбы, с которыми сталкивались многие великие чемпионы. Просто он оказался слишком хорош почти для всех, с кем он встречался, и часто намного превосходил их. Его ни разу не сбивали с ног, хотя несколько раз приводили в замешательство. Мешали ему и травмированные руки, и он проявлял настоящее мужество, боксируя больными руками. Но они никогда не становились причиной проигрыша, даже когда боль была настолько сильной, что ему пришлось коснуться перчаткой пола в схватке с Карлосом Эрнандесом.

Давнишний соперник Флойда (в словесных дуэлях) Ларри Мерчант успел рассказать за свою долгую карьеру, работая на НВО (и еще до того, когда был газетным репортером в Филадельфии), об очень многих боксерах.

– Я ухожу в воспоминаниях в далекое прошлое, – сказал он. – Я многое знаю, хотя куча моих коллег знает и побольше. Первым большим поединком, который я освещал, был бой между Робинсоном и (Карменом) Базилио. Шел 1957 год. И когда меня спрашивают об этом, я говорю, что, как я полагаю, он (Мейвезер) был лучшим чистым боксером своего времени. Думаю, что Мэнни Пакьяо – лучший боксер своего времени. В этом различие, которое, кстати, восходит к супертяжеловесам (Джину) Танни и (Джеку) Демпси. Сам Танни говорил: «Я – боксер, а он – боец». Танни побил его дважды. Кто-нибудь говорит о Танни? Демпси представлял определенное время, определенный век, культуру и оказал огромное влияние – так же, как Джо Луис, как Али и Робинсон в своей характерной манере, – и несколько других боксеров. Я бы сказал, что (Флойд) был одним из лучших легковесов современности. А для меня, если вы – один из лучших нашего времени, то это всё, чем вы можете быть.

Думаю ли я, что он входит в ряд великих? – продолжал Мерчант. – На самом деле я так не думаю. Я знаю, что думал Эмануэль Стюард, в прошедшее десятилетие его сравнивали с вошедшими в историю лучшими боксерами в легком весе, а это немного несправедливо по отношению к нему, потому что я считаю, что в легком весе он проявил себя наилучшим образом. Но я не думаю, что Мейвезер был так же хорош, как боксеры в век Леонарда и Хирнса. Он не был заинтересован в том, чтобы драться с некоторыми лучшими боксерами в полусреднем весе. Я никогда не слышал, чтобы он бросал вызов Вернону Форресту. Я никогда не слышал, чтобы он бросил вызов Мосли, когда Мосли был в шаге от вершины своей карьеры. Один человек из его лагеря как-то сказал мне: «Даже не смей упоминать при нем имя Маргарито». А ведь был еще Пол Уильямс…

– Вы можете утверждать, – сказал Ларри, – что он был хитер. Он и был таким. Вот почему и мне пришлось с ним тяжело. Послушайте, он не первый в боксе, кто по ходу маневрировал, чтобы пробиться наверх. Всегда остается вопрос, касающийся давней истории, – кто с кем стал бы или не стал драться. Так что я сижу тут с вами, вспоминаю и не говорю, что он уникален в этом отношении. Но я полагаю, что при сравнении с теми двумя полусредневиками… я лишь пожму плечами. Как и в том случае с Эвандером Холифилдом, одним из моих любимых боксеров современности, поскольку я не считаю его одним из величайших тяжеловесов. Думаю, он был отличным боксером.

– Никто не помнит, – продолжал Мерчант, – что у Мосли было 32 победы, из них тридцать нокаутом, и ни одного поражения, когда он был в категории легкого веса. Никто, за исключением, возможно, таких ребят вроде нас с вами. Я думаю, высокой оценкой для него было бы сказать, что он был одним из лучших легковесов, одним из лучших своего времени, одним из лучших, кого мне довелось видеть. И я смотрю на него и на других боксеров и думаю, что Леонард был лучшим боксером современности, Робинсон и Али были просто необыкновенными спортсменами и людьми, которые определенным образом представляли или даже выходили за пределы своего времени…

Но разве Мейвезер не представлял своего времени? Неужели безрассудная неумеренность, одержимость культом знаменитости, внутрисемейные дрязги а-ля шоу Джерри Спрингера, телевизионные реалити-шоу типа «24/7» и «All Access» и прорыв на другие рынки не представляют человека, который использовал множество доступных сегодня платформ для того, чтобы проникнуть в такие сферы, куда раньше спортсменам входа не было?

Это включает в себя социальные сети, с миллионами фолловеров, следящих за каждым движением Мейвезера в Твиттере и Instagram.