Мистер Дориан Грей (СИ)

Всё в один миг растворяется — остаются только он, только его телодвижения, только его губы, и грубые, мощные, сильные толчки в меня. Луна, словно, летит за горизонт, песок, пропитанный нашим током, теперь простреливает моё тело, подтолкнув королевский выход оргазма… С моих губ срывается такое громкое рычание, что все прочие звуки опускают громкость до нуля. Дориан, так сосредоточенно-страстно хмурит брови — и погружаясь в меня последний раз, взрывается в собственной эйфории. Снова изливается глубоко в меня: чувствовать это горячее семя внутри, заставляющее сходить с ума, я приоткрываю рот в громком безмолвии, жмурясь. И резко срывая горло, выпуская глубокий кричащий стон. У д о в о л ь с т в и е. Его так много, что мне хочется разорваться от всплеска чувств. Дориан, Дориан!.. Он дрожит, трясётся и меня трясёт от него. Я люблю его безоглядно, безнадёжно, безнаказанно. Я люблю его так сильно, что только всхлипы и остаётся пускать в его шею. В моей груди расцвело счастье, которое я больше никогда, никогда и ни за что не хочу отпускать. Его не хочу отпускать. Не могу отпускать. И больше никогда, ни за что этого не сделаю.

***

Я проснулась на постели в горячих объятиях Дориана уже час назад. И не могу пошевелиться. Не хочу шевелиться. Он рядом и держит меня в своих крепких руках, мои пальцы невесомо касаются его густых тёмных волос. Краснея, я смотрю в его безмятежное, чуть покрытое утренней щетиной лицо, вспоминая, что мы занимались сексом даже когда держали путь домой. Дориану было плевать на водителя лимузина. Приехав в квартиру, мы начали в прихожей, продолжили на полу в гостиной и закончили в ванной… Или в спальне. Шумно улыбаюсь против собственной же воли и кусаю губу, сдерживая счастливую улыбку. Внутри счастье — его так много, что хочется лопнуть, превратившись в миллион разноцветных шаров. Дориан чуть шевелится, наконец-то, улыбается, не открывая глаз и хрипло шепчет:

— Ты пялишься.

— И? — кусаю губу.

— Что и?

— И что?

— Дэрлисон…

— Да, Грей? — сексуально хриплю. Он приоткрывает один глаз, строго выгнув бровь, заставив меня засмеяться.

— Я же тебя сейчас…. В зад.

— О, — выдыхаю.

— Не «о». «А». Анал.

— Дориан! — смеюсь, шлёпая его по плечам, и пытаюсь выкарабкаться из объятий. Он сжимает меня сильнее, заставляя выбиваться и бунтовать. О, нет, нет! Только не так, только не щекотки. — Пожалуйста, нет! — визжу, извиваясь. Поцелуи в шею ужасно отвлекают, а его грудь так близко… О, нет, нет! — Грей! — реву, как зверь, кусая его в плечо, и тыкаю под рёбра. Он стонет, а после начинает хохотать.

— Су… садистка! — шипит он, — Хватит, сейчас укушу за сосок! — ругается, пока мои пальцы бегают щекоткой по его груди. Когда звучит его фраза о соске, я с улыбкой подвигаюсь на подушках, утыкаясь в его рот грудью.

— Давай, — хриплю, сглотнув.

Он шумно улыбается, начиная играть с ним языком. Дрожь проходит по позвоночнику, когда он оставляет влажные поцелуе на ореоле. Такие мокрые. Нежные. Страстные. Грубо прикусывает сосок, заставляя меня застонать от неожиданности и тока по венам. Я вплетаю пальцы в волосы Дориана, наслаждаясь его напористостью, крошась в этих ласках. Тлею, как уголёк, как воск; таю, как снег на солнце. Всё в моей душе снова оживает и тает. В груди поднимается пламя, заставляющее только шумно выдыхать и распущенно стонать, выгибаясь на постели всем телом. Он спускается ниже — я понимаю, что всё будет слишком жарко и откидываюсь на подушки, прикрыв глаза.

— Лили, ты переедешь обратно в «Hilton»? — я с улыбкой кусаю губу, отрезая кусочек омлета. За окнами ресторана сети «Queen», на который я раньше боялась смотреть из-за его презентабельности, — которой, как оказалось, владеет Марсель, — расстилался последний весенний солнечный день.

— Перееду, правда… только если ты поможешь мне с вещами. А-то я как переезжая сваха, — смеюсь, опивая апельсиновый сок. — Скоро мне дадут роль Ханумы, — Дориан не удерживается от широкой улыбки.

— Олсен всё сделает, не обсуждается, — я тону в глубине его глаз, — Ещё, Лили. Есть одна вещь, которая не должна подвергаться этому процессу. После стычки с Батлером мне не даёт покоя то, что он знает, что к тебе у меня, — он задерживает дыхание. — Я хочу распорядиться, уже… распорядился, просто, чтобы ты знала. Тебя охраняют. У тебя есть водитель и главный охранник — Курт. Номер уже переслал. Там смс, — он указывает головой на мой, лежащий рядом, на столе мобильник, — Курт есть для тебя всегда, 24/7, особенно в том случае, когда меня нет рядом. Мой офис, твой театр… Я знаю, что это тебя затянет, когда твой отпуск кончится. Кстати, когда он кончится? — я часто моргаю, смотря на него. Как он… заботится о моей безопасности, хотя… к чему я сдалась Шону? И как они перешли с ним к разговору о чувствах, если дрались с пистолетом? Кровь похолодела в венах. Неужели, этот подлец рассказал Дориану обо всём? Я судорожно ловила губами воздух. С шумом выдохнув, сделала ещё один крупный глоток сока. — В чём дело, Лили?