Мистер Дориан Грей (СИ)

— Да, Лили. Армэль. Но он любит, чтобы его называли просто Мэлом…

— А у него есть девушка?

— Возможно, кто-то появился. Он безнадёжный романтик, поэт, а они, как правило, влюбляются в каждый столб.

— Он пишет стихи? — изумилась я.

— Но их лучше не читать, — он сказал это так серьёзно, что я рассмеялась.

— Почему? — Дориан широко улыбался.

— Ну, порнографическое содержание, маты и… очень много лести.

— Вау… Это искусство, как ты думаешь? — выгнула я бровь.

— Это постмодерн.

— Стало быть, искусство? — Дориан прыснул.

— Ты считаешь, что постмодерн — это искусство?

— В своём роде, — Дориан закатил глаза, и я захохотала.

— Думаю, нам не о чем говорить, девушка, — щёлкнул он меня по носу. Я укусила его за палец. В подобных действиях и шутках друг с другом, мы даже не заметили, как приехали. Смеясь друг над другом, хохоча от счастья, что вместе, мы вышли за руку из машины, попрощались с Олсеном и последовали к личному микро-самолёту Дориана.

Поднявшись с ним за руку по трапу, мы были встречены приветливым молодым капитаном Колином Бауэром и его подругой-стюардессой Зейной. Зейна — маленькая девушка с огромными чёрными глазами и вьющейся буйной шевелюрой, с приветливой улыбкой отвела нас в салон. Пока мы рассаживались, здороваясь и попутно знакомясь с Кригами (я), она рассказывала о правилах безопасности, предлагала еду и напитки. Через несколько минут мы уже парили в воздухе, Марсель разливал шампанское, Рэйчел спала, положив голову ему на колени. А Крис, Стеф и Джо — как коротко их называли их двоюродные братья, — болтали без умолку, наперебой и, признаться, слушать это радио «Трио» было очень интересно.

Кристиан Ян Криг — оказался парнем с аналитическим умом. Физик-теоретик, неплохо владеющий четырьмя иностранными языками и объездивший полмира — оказался горячим любителем всего французского. «Особенно парижанок», — добавил он с улыбкой первого парня в ирландской деревеньке. Уже два года он живёт между Сиднеем и Сиэтлом. Как стало известно, вместе со своим другом, Джейком Де Нилом он уже четыре года, как создал и продолжает развивать свой обувной бизнес. Брендовая обувь, из первых рук, попадает в его бутики по всему свету и пользуется большим спросом, благодаря хорошей рекламе, качеству и миллиону других причин. «Только мужские туфли, в основном — итальянские, итальянцам во многом нет равных», — эту мысль подхватил Марсель, который, как оказалось, любил Рим больше, чем Сиэтл и всю Америку в целом. Сам же Кристиан был большим патриотом (если его можно таковым вообще назвать), ему просто нравится всё и везде. Деловой, хваткий и внешне — очень горячий мудила, пока ещё не выбравший себе спутницу жизни.

— Если я выберу себе какую-нибудь одну девушку, то обижу других, — засмеялся он на мой вопрос: «Не пора ли, к двадцати шести годам, остепениться?»

— Я не думаю, что они умрут от обиды. А вот одну из девушек ты можешь по-настоящему осчастливить. Честно, надолго и правильно, — прошептала я. Он сделал крупный глоток шампанского.

— Мисс Дэрлисон, ваши речи излучают романтизм и вызывают уважение, но посудите сами… Зачем мне эти проблемы? В Англии, например, никто не входит в «степень» до тридцати лет. А во мне, признаться, есть такие корни. Так зачем же мне рушить устои? — рассмеялся он.

— Да уже был случай, что его чуть не женили, — продолжил Джо, заговорщически улыбаясь, — Он после этого серьёзно к этому относится…

— Воу-воу-воу, — подхватил Марсель, играя бровями, — А это уже интересно! Почему мы с Дорианом не в курсе? — он пихнул Дориана в плечо, который широко раскрытыми глазами смотрел на Кристиана. Тот стиснул челюсти, затем сквозь зубы произнёс, смочив губы шампанским:

— Здесь нечем хвастаться. И распространяться на этот счёт не нужно.

— Ну, Крис, — протянул Марсель, — Уже заинтриговал нас твой братец. Поворачивать назад бесполезно, выкладывай!..

— Да, да. Было дело, со мной и русской девушкой… Она ни слова не понимала, что я говорю, а я не понимал её, а потом она просто… уехала и назвала мне город, который я, если и русский выучу, не произнесу.

Его братья — Дориан и Марсель — явно потеряли дар речи. Я тоже. Немного.

— А поподробнее? — выдавила я.

— Я влюбился в неё за одну ночь, мы просто… Я даже не знал её имени. Всё было без слов. Она была бесёнком, самым безбожным ночным приключением в моей жизни. Потом пришла женщина, как я понял, её мать, стала всё ломать в их номере отеля, чуть не убила меня, потом крутила предо мной кольца и только тогда я понял, что… девушка уже была, вроде как, с кем-то просватана. Парни издеваются, что это она меня так женить хотела… Но… Нет. Я убежал, потом мы увиделись в аэропорту, когда она уже садилась в автобус, выходя за пределы зала ожидания. Рейс был Сидней — Москва, но… она крикнула мне какой-то другой город. И я не помню точно, он или нет, в общем… Я толком ни в чём этом не разобрался. Это дело двухлетней давности, так что… Не надо так таращить глаза, Марсель.

— Так ты не женишься, потому что надеешься на несколько бесбашенных ночей со своей русской топ-моделью? — выпалил он.