Мистер Дориан Грей (СИ)

Ближе к полудню мы проснулись в хорошем настроении, болтали о всяких пустяках, пока собирались в Диснейленд. Перед этим мы с ребятами решили пообедать в кафе «Де Флёр», после чего отправились в парк, где нас встретил Энсель. Марсель не был гомофобом, как таковым, но за руку никогда с ним не здоровался, насмехался, был едок. Вэндем был инфантилен, он плевал на общественное мнение. Во всей нашей компании ему была действительно приятна только Лили — очаровательная в удобном маленьком чёрном платье от Шанель.

Энсель стал нашей кредитной картой и путеводителем, моментально заменившим бывшие «договорённости» ребят о развлечениях вне очереди. В Париже его знали абсолютно все.

Лили была в полнейшем восторге от замка принцесс, я фотографировал её с героями и везде, где только можно. Мне, безусловно, очень нравилось исполнять её мечты… и я хотел это делать бесконечно.

Мы покатались на американских горках Rock’n’Roller Coaster avec Aerosmith, слушая визжания Стивена Тайлера и Лили. Мёртвые спирали были покруче нашего незапланированного стрит-рейсинга с Марселем, — и я был счастлив, что Лили это признала. Вместо четырёх часовой (в среднем для Диснейленда) очереди, мы протоптались двадцать минут до прихода Энселя, сообщившего нам о том, что мы можем грузиться.

После этих «горок» мы отправились смотреть тематический праздник — лето от супер-героев Marvel. Дети носились как сумасшедшие. Марсель тщетно пытался сделать вид, что они его раздражают, но Лили вдруг встретилась со мной взглядом, и с загадочной улыбкой сказала:

— Мне кажется, из него выйдет отличный папочка.

— И я того же мнения, — рассмеялся я.

Позже мы отправились гулять по Disney Village, выходя из одного магазинчика и заходя в другой. Я скупал Лили всё, что попадалось ей на глаза, и узнала она об этом только в лимузине, когда мы утомлённые после катания ещё на паре-тройке аттракционов и ужине в одном из французских кафешек Диснейленда решили отправиться в отель, уже ближе к вечеру.

Джон успел нам объяснить, что его вилла постоянно сдаётся, так что увидеть её снова мы уже не так надеялись. По приезде в отель Лили растянулась на постели и посмотрела, впервые за долгое время, в свой мобильник. Резко сев на постели, она шумно сглотнула и посмотрела мне в глаза. Как-то панически, испуганно.

— Дориан… седьмое июня. Неделя прошла, мой отпуск…

Она виновато закусила губу. Шумно сглотнув, я сел рядом и провёл по её щеке.

— Завтра суббота. Выходные. Мы отправимся завтра вечером…

— О, боже, — она облегчённо выдохнула и нежно обняв меня, положила голову на моё плечо. — Я так люблю тебя, Дориан…

— И я тебя люблю, — я мягко целую её в лоб.

Слышу вибрацию мобильника в кармане. Бормочу извинения в волосы Лили и открываю сообщение от Кларка:

«Мистер Грей, суд по делу Хейна состоится во вторник, 11 июня, в 10:00. Нам известно, что Шон Батлер будет присутствовать. Вы будете в Сиэтле к этому времени?»

Недолго подумав, я ответил, прижав Лили ещё крепче к себе.

«Я буду. Обязательно».

========== concentration ==========

Дориан

Восьмое июня во Франции мы провели все вместе в путешествии на моей яхте по Лазурному берегу. Сошли мы лишь однажды — в Сан-Тропе. Там солнце пекло жарче обычного, так что мы с удовольствием резвились на пляже, затем обедали на удивление вкусным, экзотическим блюдом из осьминогов в ресторане на набережной; поход в местный парк развлечений вызвал меньше феерии, нежели Диснейленд, но эмоций было будь здоров. Лили залезала на детскую стенку «Юный альпинист» и была лучшей среди деток, чем несказанно гордилась. Каждый из нашей мужской компании отвели душу в тире, выстреливая в цель и забрав чуть ли не все игрушки. От каждого по игрушке получила Лили, равно как и Рэйчел. Если раньше их отношения друг к другу выглядели несколько враждебно, (не имею понятия, из-за чего), то поход в BB бутик — фирменный женский магазинчик от Бриджит Бардо, — резко это изменил. Вот так женщины: стоит лишь один раз заняться шопингом и они чуть ли не друзья детства. Лили очень ярко описывала мне словами и жестами, что ей действительно понравилось, но я прервал её жестом руки и завёл обратно, попросив всё показать. Она протестовала, но очень недолго — соблазн был велик. Что мне особенно нравилось в Лили, так это то, что она не стыдилась, не гнушалась денег и подарков, — она внутренне знала, что этого достойна. Мне вдруг стало интересно: как она может вести себя так, как привыкшая к богатству девушка, если её мама была учительницей, а от отца они никогда ничего не ждали? Или, может быть, поначалу? Звонок её мамы раздался как раз-таки тогда, когда мы выходили из бутика. После этой непродолжительной беседы о том, что «всё хорошо», Лили мне объяснила, что её мать работает учительницей английского в заполярье, в очень холодном и отдалённом от внешнего мира месте и раз в два-три месяца звонит ей.

Лили призналась, что по маме очень скучает и скучает давно, ей не было четырнадцати, когда мама начала такие командировки.