Мистер Дориан Грей (СИ)

И не вижу ничего, ничего, только тёмные круги перед глазами. Опустошение, — пульсации. Одни пульсации внутри разорванной киски, дрожащей и задаренной невозможным удовольствием, единственном в своём роде. Чувствую, что с меня что-то течёт, кажется, что сама душа, сердце, все органы, которые растопило наслаждение. Дрожащий член прижат к бедру, он стреляет горячим семенем, всё тело задеревенело. Хриплый стон Дориана ускоряет и увеличивает громкость и без того сумасшедшего пульса, когда каблуком туфли, еле держащейся на ватной ноге, впиваюсь в его поясницу… Я ловлю дыхание, в глазах темнота, темнота.

— Лили, ты… что, была девственницей? — слышу вздрагивающий охрипший шёпот на уровне уха.

— Спасибо, — шепчу в темноту. Голова валится на сильное мускулистое плечо, стоя за которым я ничего на свете не боюсь.

***

…Солнечный луч нещадно бьёт в глаза, а затем исчезает, вызывая на моём не отошедшем от сна лице широкую улыбку. Горячее тепло приятно дурманит, пробираясь под кожу. Я сжимаюсь на чём-то мягком, пахнущем свежестью, и тихо стону от внезапной боли в паху… тут же блаженно мычу от сладостных воспоминаний, которые появляются в моей голове раньше, чем я успеваю открыть глаза. Эта боль, — мисс Лили Дэрлисон вчера ночью переехал сексуальный поезд, — как прямое подтверждение того, что всё было наяву, а не во сне. Тело ломит, мысли о произошедшем заставляют облизывать сухие губы, вздрагивая от чувств. Внезапно раздаётся резкий шум распахнувшейся жалюзи — и я, жмурясь от слепящего света, открываю глаза. Вижу этого полуголого бога секса и широко улыбаюсь, кусая губу. Это он, наглый котяра, играется со шторами. Я в его спальне, боже. Пусть он придёт ко мне…

— Иди сюда, — хриплым от сна голоса шепчу, откидывая одеяло.

— Доброе утро, соня, — искренне улыбается он, садясь на край моей постели.

И нежно пробегает костяшками пальцев по моей щеке. Я беру его руку и сжимаю, улыбаясь. Мягко целую в ладонь, вдыхая аромат кожи.

— Ты давно проснулся?

— Не поверишь, но всего полчаса назад.

— Почему не поверю?

— Обычно я просыпаюсь ровно в пять тридцать девять. Неизменно. Не спрашивай почему, сам не знаю, — улыбается он, — А тут… время уже за девять.

— Кто-то потрудился прошлой ночью, поэтому и восстанавливал силы, — хитро ухмыляюсь я, — Подожди… Как за девять? У меня в восемь пятнадцать репетиция в академии, в час десять экзамен по бальным! Дориан! — я села на постели, но боль заставила замереть меня в этой позе, а затем рухнуть обратно, — Чёрт!

— Я пошутил, Лили. Сейчас без десяти семь, — смеётся он.

Я беру подушку рядом и с кокетливым рыком кидаю в него, стараясь не обращать внимания на щемящую боль. Дориан солнечно улыбается, внутри моего сердца расцветают тюльпаны, а бабочки резвятся в животе…

— Почему тогда так светло?

— Май, крошка. С каждым днём день становится длиннее, — мило улыбается он, пробегая пальцами по моей щеке.

Я сажусь на кровати, чуть хмурясь от боли, и утыкаюсь лбом в лоб Дориана, осторожно касаясь пальцами гладкой скулы. Его лицо вдруг становится серьёзным. Отстранившись, я, стараясь не улыбаться на это «лицо босса», тихо спрашиваю:

— В чём дело?

— Почему ты не сказала мне, что у тебя ни разу…

— Потому что иначе ты бы сдерживался, а я этого не хотела.

Он часто моргает, уставившись на меня.

— У меня никогда не было девственниц. Особенно таких смелых и глупых, Лили, — шепчет он. — Я уже вызвал врача-гинеколога. Он осмотрит тебя, — я округлила глаза.

— Дориан, зачем?

— Затем, что я боюсь, что мог тебе что-нибудь повредить. И потом, ты… ты же не пьёшь противозачаточные, верно?

— Насколько я помню, ты же не в меня…

— Да. Но это не будет лишним, если врач подберёт для тебя специальные средства. Возможно, это будут уколы. Они не так бьют по почкам, как таблетки и делать их нужно раз в месяц. Доктор Ламберт сам скажет.

— Мужчина? — пунцовею.

— Да… Ты чего так краснеешь, м? — он нахально улыбается.

— Просто меня всегда осматривали женщины, я… Может, сама в больницу зайду?

— Лили, — строго произносит он. Я закатываю глаза.

— Хорошо, хорошо, папочка, — я целую его в щёку. Его лицо снова мрачнеет, моё сердце ёкает.

— Что? — чуть слышно спрашиваю, стараясь дышать.

— Лили, ты… правда, не жалеешь? — возмущение бурлит во мне, гоня кровь к щекам, но я делаю глубокий выдох и кладу руки на его лицо.

— Дориан Грей, я самая счастливая женщина на свете. Настоящая женщина. Я и представить не могла, что… так бывает. Я не жалею и никогда не пожалею об этом. Это было моё желание, мой выбор. Я сама вернулась к тебе, потому что хотела этой ночи. Хотела это утро. Хотела тебя и… — я закусила губу.

— Что? — шепнул Дориан.

— Хочу. Я хочу всего этого ещё много раз, — я уткнулась лбом в его. Он шумно сглотнул.

— Мне было очень хорошо с тобой, Лили. Но я…

Я положила палец на его губы.