Мистер Дориан Грей (СИ)

— Нет, Дориан, нет. Не говори того, о чём потом будешь жалеть. Ты собственноручно ставишь себе западню, вгоняешь себя в рамки, границы которых видишь лишь ты. Тебе, что ли, нравиться строить препятствия? Или ты так хочешь избавиться от меня? — я вцепляюсь ногтями в его щёки, — Послушай, я хочу понять тебя, если ты сможешь объяснить причину своих «но». Но этого «но» без аргументов я принимать не буду, отвергнутой быть не хочу. Потому что я знаю, знаю и чувствую, что тебе я… нужна, я тебе нравлюсь…

— Этого я не отрицаю. Я не отрицаю, что меня влечёт к тебе. Лили, я ни к кому такого не испытывал. Я просто не хочу делать тебе… больно.

— Так не делай, — шепчу, гладя ладошками его щёки, — Не делай, Дориан… Не надо, — я зацеловываю его лицо, закрытые веки, щёки, подбородок.

Он резко встал, оторвавшись от меня, и подошёл к окну. В моей груди неприятно заныло. Я ломала пальцы рук, пытаясь сдержать раздосадованный стон. Здесь серьёзная проблема. Он не выкинет меня из расписания своей жизни просто так. Я не уйду, никуда не исчезну, пока лично с этим не разберусь.

— Ты от меня больше не избавишься, как в тот вечер. Ты не заставишь меня убежать от тебя, умчаться, сев в такси. Если бы я не чувствовала тебя так, как ты позволяешь, если бы не видела, как ты на меня смотришь, то, возможно, ты мог бы меня в любую минуту прогнать. И больше потом никогда не увидеть, — я сглотнула, — Но ты этого не хочешь, как и я не хочу. Поэтому, как только наберёшься воли, скажи, что гложет тебя и заставляет отталкивать меня.

Я кипячу глазами его спину. Раздаётся отдалённый звонок домофона, а затем голос женщины-робота: «Мистер Грей, доктор Ламберт». Дориан, не смотря на меня, подходит к двери, ведущей в спальню, нажимает кнопку на встроенной интерактивной панели в стене и коротко произносит:

— Может подняться через пятнадцать минут.

Раздаётся короткий звякающий звук и Дориан оборачивается ко мне. Медленно подходит и гладит по щеке, я вздрагиваю от такого неожиданного проявления нежности.

— Я соберусь с силами и… возможно, расскажу тебе всё, Лили, — он мягко целует меня в лоб, так же целомудренно в губы, — Иди в душ. Ламберт осмотрит тебя, и я отвезу тебя в академию.

— Сначала домой. Там моя сумка с одеждой для тренировки. Да и моё чёрное платье слишком сексуально, чтобы ходить в нём днём, — киваю я, улыбаясь.

— Хорошо, — ухмыляется он.

Я провожаю его взглядом из спальни, а сама бреду в ванную, закутавшись в одеяло. Подцепив карандашом, лежащим доселе на тумбочке, свой расхристанный пучок, я захожу в душевую кабину. Каждый шаг причиняет острую боль, вместе с тем разгоняя очередную волну желания по крови. Я кручу головой и сжимаю виски, гоня ненужные мысли.

Стоя под напором воды, выливаю на мочалку половину геля. Свежий цитрус Дориана, я хочу утонуть в этом аромате. Лили, — успокаиваю я себя, — он не «возможно расскажет», а расскажет. Ещё как. Расколется, обязательно. Я ловлю себя на мысли, что не хочу и не могу его отпускать. От представления, что я его больше никогда не увижу, не услышу, не почувствую, по телу невыносимо тяжёлым, расплавленным свинцом льётся боль. Я втирала ароматный состав в тело со всей разъяренностью, стирая из себя, из своей головы всё постороннее. Сейчас мне надо думать, как не сгореть со стыда перед мужчиной-гинекологом. О, чёрт.

К моему великому счастью, экзекуция длилась недолго, а Ламберт оказался милым старичком-весельчаком, который смотрел на мой пах без всякого интереса, что меня несказанно обрадовало. Дориан, к счастью, не подглядывал и не пытался этого делать. Да, диагноз был назван при нём, но я уже тогда успела запахнуться в огромный банный халатик Грея. «Всё хорошо, из противозачаточных советую один щадящий почки и яичники раствор, — его надо вкалывать раз в месяц». С моего согласия, Ламберт предложил сделать его сегодня же, но я объяснила, что мне предстоят важные экзамены на этой неделе, и так как я была наслышана о побочных эффектов подобных «растворов», мы договорились о ближайшей субботе. Дориан был солидарен с моим решением и, признаться, его тревожность убавилась, когда врач сказал, что всё хорошо.

За лёгкой беседой мы выпили с Дорианом кофе и съели по омлету с ветчиной, которые были изумительно приготовлены его домработницей. Внизу у меня ещё настойчиво покалывало, и я даже задумалась о том, получится ли у меня нормально станцевать, но отмела от себя эти мысли сразу же, настраиваясь только на лучшее, потому что я обязана это сделать. И не «нормально», а «отлично».

На часах было семь сорок, когда мы подъехали к участку Греев старших. Входная дверь, скорее всего, ещё закрыта, поэтому я пошла через чёрный вход со стороны сада, желая не потревожить сна девочек, Айрин или… Марселя, если он дома. Войдя, я сняла туфли и взяв их, на цыпочках стала подниматься на второй этаж.

— Почему так тихо, точно вор? — услышала я голос Софи, и резко обернулась.