Мистер Дориан Грей (СИ)

— Я хочу знать эти заморочки, знать твои проблемы, знать, отчего ты… мучаешься и страдаешь. Я обещаю никогда не жалеть тебя, если тогда ты чувствуешь не мою заботу, а свою слабость. Я просто хочу знать своего мужчину, я бы никогда в жизни не назвала тебя «мальчиком», а твои поступки «мальчишескими». Я просто хочу попытаться быть ближе к тебе не только телом, — я слабо нахмурилась, -Хочу стать близкой тебе мысленно, понимаешь, Дориан? Духовно. Родственно. Ты никогда не отказывал мне в помощи, а я… я по-твоему должна находиться в неведении?

— Ты не понимаешь, не понимаешь, Лили, — прорычал он, резко встав с пола, — То, что ты хочешь узнать, навсегда и всё прекратит между нами. Я не готов к этому концу.

— А если я пообещаю, что не уйду от тебя из-за правды? — прокричала я, встав на ноги и скинув с себя плед.

Грудь моя тяжело вздымалась от волнения. Дориан резко сократил расстояние между нами. Взяв меня за щёки, притянул к себе и страстно поцеловал в губы. Его язык неистовствовал в моём рту, я прерывисто выдохнула, голова кружилась от резкого наклона. Мои руки хаотично ползали по его спине, царапая белоснежную упругую кожу. Я прыгнула на него сверху, обхватив обеими ногами талию, и подтянулась, рыча в его губы и сжимая волосы на затылке, проталкивала язык всё глубже в его рот. Дориан вошёл в меня одним резким проникновением. Я взвизгнула, вцепившись в его спину, чтобы не упасть. Это уже не просто секс, не просто трах, это спасение. Это конец не начавшийся ссоры. Это страсть, это любовь, это чувство, что разрывает тело и сердце. Он бился в меня, а я скакала сверху, со всей возможной грубостью нанизывалась на него. Если бы сейчас начался апокалипсис, если бы небо обрушилось сверху, я бы не остановилась. Он крепко сжимает двумя руками мою талию, так сильно и нежно убивая меня, держит, чтобы я не соскользнула с его сильного тела. Я стону, с каждым разом всё громче и протяжнее, просто потому, что невозможно сдержать в себе это удовольствие, рвущееся наружу с каждым новым толчком. Дрожь бежит по телу, он потрошит из меня кислород, рассудок, сознание, чувства. Его губы крадут поцелуи у моих, тишину нарушает наше дыхание, толчки бёдер и тел, отдалённый шум пробуждающегося, и, вместе с тем, никогда не спящего города. Воздух заряжается от нашего тока, от трения тел искры готовы сыпаться и сжигать всё кругом. Пот снова бежит по телу. Откидываю голову назад, громко постанывая, ощущая, что умру, если не выплесну все звуки, что копятся в груди, гортани, сердце. Дориан: я смотрю на эти желваки, играющие на его мужественном первозданном лице, на эти глаза, кажущиеся бирюзовыми в цвете фиалковых сумерек города. Он прекрасный и испорченный, он захватывающий и невыносимый, он запутывающийся и рассудительный, спокойный и страстный… Я не могла предположить, представить, что в нём столько неподкупной, непрерывной страсти. Он до беспредела великолепен. Пальцы до мяса, до крови рвут его кожу, грудь нещадно бьётся об его горячее раскалённое железо пресса. Член выводит меня из состояния способности к какой-либо ещё жизнедеятельности, кроме как прыгать, встречая каждый его новый толчок. Я кричу, потому что от этих чувств, от этого всплеска хочется кричать самому сердцу. С каждым всё более и более глубоким движением, я понимаю, что не хочу его терять. По телу бежит дрожь от представления, что его может не быть в моей жизни. Подступающие слёзы восторга, упоения и счастья снова жгут глаза, но поскуливания, всхлипы, стоны и визг сильнее. Он усаживает меня на камин. Часы летят с него, как и ещё какие-то предметы. От огня по пяткам жар, а по сердцу пламя от адреналина. Я трясусь, соскальзываю с каменной поверхности, упираясь в неё локтями, и ближе пододвигаю к нему ноющее и просящее очередной порции толчков лоно. Лицо горит, как и тело. Я теряю стыд, смущение, сдержанность, приобретая страсть, сексуальность, открытость. Я вся — оголённый нерв — всё тело навису, кроме прижатых к камину локтей, а бёдер к бёдрам. Экстаз. Я снова чувствую то, что ломает, превозносит до небес и разбивает о жёсткую поверхность земли. Каждая вена в теле наполняется неизъяснимым, не с чем несравнимым удовольствием. Мой рот отчаянно ловит воздух, я пытаюсь прийти к чему-то цельному, дозволенному, однако ещё больше визжу, становясь очень плохой, грязной девочкой, которая сходит с ума по одному-единственному Дориану Грею. Он кончает, кончает на моё колено, на живот, заставляя бездыханно свалиться с камина вперёд. И бережно ловит меня, словив своё наслаждение, как и я. Знать, что кто-то готов кончить лишь от того, что кончаешь ты –это просто божий подарок. Это чувство, которое нельзя передать. Я шумно, звучно дышу, пытаясь восстановить дыхание. Бесполезно, бессмысленно, оно утрачено. Зато я в крепких руках Дориана, которые плотно, до боли сжимают меня в своих объятиях.

— Я не готов терять тебя, — слышу хриплый шёпот на уровне уха и снова, бессознательно проваливаюсь в обессиленный сон, выжатая до последнего вдоха.

***