Мистер Джиттерс

– Ответ «нет». Мэри всегда много выпендривалась. Но это не значит, что я бы хотела, чтобы с ней случилось что-то плохое.

– Я думаю, все же случилось, – мрачно замечаю я. – Как и с другими Пташками.

Кора хмурится и делает еще глоток «красного глаза».

– Я решила, что не собираюсь застревать здесь, как все остальные. У меня есть план. Я стану специальным корреспондентом, таким, знаешь, которых отправляют освещать большие события. Всякие там убийства, коронации, войны. Хочу поездить по миру и посмотреть на все это дерьмо. Просто… если я останусь здесь, меня или похитят, как других девушек, или я проведу ближайшие десять лет, планомерно превращаясь в мою маму.

Кора теряет равновесие и падает рядом со мной:

– А ты?

– Я?

– Ага. Ты хочешь стать кинорежиссером, как отец?

Кем-кем? Ха! Представляю реакцию Нолана, если бы я решила увековечить свое имя в его мире. Думаю, он вряд ли обрадовался бы. Но чего он ожидает от меня, если не этого? Что мне остается?

Я создам свой собственный мир. Десятки миров. Сотни.

Эта идея пришла мне в голову только что. Она совсем сырая и неоформленная, но она уже искрится и сверкает. Я беру из рук Коры «красный глаз» и делаю глоток, чтобы эта искорка загорелась ярче.

– Я хочу стать писательницей.

– Какой писательницей? Какой ты себя видишь? – спрашивает Кора, и я расплываюсь в улыбке.

– С хорошими историями и плохими привычками.

Мы чокаемся и делаем по большому глотку «красного глаза».

– Я возьму псевдоним, чтобы никто не знал, кто я такая. Мое имя будет на обложке книги. Десяти книг. Я поселюсь где-нибудь в маленьком домике и выкрашу его в светло-желтый цвет. Заведу кошку, которая будет фыркать, шипеть и постоянно убегать из дома, но всегда возвращаться.

А лкоголь прожигает клетки мозга насквозь, но зато теперь хотя бы не дрожат руки. Я возвращаю бутылку Коре, и она с улыбкой смотрит на меня.

– Думаю, надо назвать ее Корой, – говорит она. – Кошка по имени Кора.

Я обдумываю это предложение и решительно киваю:

– Хорошо. Так и будет.

– Супер. Мне нравится думать, что однажды где-то за пределами Харроу-Лейка будет жить сердитая шипящая Кора.

Она снова отпивает из бутылки.

– Ты правда ненавидишь это место? – спрашиваю я.

– А ты меня осуждаешь?

В памяти всплывает перекошенное от ужаса лицо Мэри.

– Нет.

Я тянусь за бутылкой в руках Коры. Она смотрит на другой берег озера, где видны огоньки проезжающих по Мейн-стрит автомобилей.

– Я бы вырвала Харроу-Лейк с корнями, если бы могла.

– Ну так попробуй.

– Нет. Возможно, на самом деле я не хочу этого. Может, это сам город отравляет мои мысли.

Она больше не смеется. В ее глазах загорается решимость, и мне почему-то кажется, что у нее все получится.

– Картер говорит, надо сначала окончить школу, а потом уезжать, – продолжает Кора. – Но я не вижу смысла ждать. Если я останусь здесь, то застряну так же, как он. Картер никогда не уедет. Он просто сделает ребенка какой-нибудь девочке и женится – убедит себя, что нашел настоящ ую любовь и все такое. Хотя я-то знаю, что он бы не раздумывая свалил отсюда, если бы перестал вестись на мамины манипуляции. Она только и делает, что вызывает в нем чувство вины. А у этого балбеса мозгов меньше, чем у птицы в его комнате.

Кто-то многозначительно откашливается, и мы с Корой испуганно оборачиваемся.

– Ворон – очень умная птица, не спорю, – говорит Картер.

Он стоит, прислонившись к дереву, всего в нескольких метрах от нас. Не знаю, давно ли он нас слушает: в сумерках его почти не видно. Кора вздыхает:

– Я так понимаю, Мэри не оставила никаких следов?

Картер понуро мотает головой:

– Ничего. Родители Мэри сказали, она должна была вернуться домой несколько часов назад. Они просто сходят с ума.

– Они звонили в полицию? – спрашиваю я.

– Ага, – отзывается Картер. – Толку-то? Ну повесят плакаты, начнут поиски, если она не объявится в течение пары дней. Мы уже это проходили, когда в прошлом году пропала сестра Мэри, Гретхен. Полицейские, скорее всего, скажут, что Мэри тоже сбежала.

Я вспоминаю, как Кора рассказывала мне о Гретхен на параде. Теперь ее родители потеряли вторую дочь. Как семья может пережить такое горе?

Картер пинает пустую бутылку из-под «красного глаза».

– Мама будет искать, когда вернется, – говорит он Коре. – Попробуй переставить бутылки в ее заначке, может, она не заметит.

Кора вскакивает на ноги. Ее больше не шатает из стороны в сторону.

– До скорого, Лола.

Она скрывается за углом дома.

– Ну и что Кора втирала тебе на этот раз? – спрашивает Картер. – Кроме бухла, разумеется. Которое, как она прекрасно знает, трогать нельзя.

– Она превратится в койота, если вы будете постоянно на нее давить, – замечаю я.

– Я знаю. – Картер протягивает мне руку, и я неуклюже поднимаюсь. – Но у нее будет больше шансов нормально устроиться в жизни, если она окончит школу, прежде чем уехать.

– Если доживет до окончания школы, – мрачно добавляю я, вспоминая о Мэри. И о Лорелее. И о ее незаконченных делах.

Где ты, Лорелея?