Мистер Эндорфин

«У меня на первой работе был мужичок. Бухгалтер. Ну, такой, как сказать, в розыск его не объявишь – без особых примет. Моль средних лет. Когда я его впервые увидел, подумал, фу, какой плоский, неинтересный дядька. Пока однажды не услышал его тихий комариный смех. Он сидел перед своим монитором и хихикал. Я проходил мимо и из любопытства заглянул в экран. А там какой-то бухгалтерский отчет в экселе. И он над ним ржет. А ты не прост, чувак, сказал я себе тогда. И еще прикинул, а может, уже пора из той конторы валить, раз бухгалтер хохочет над финансовыми документами.

Короче, персонаж оказался что надо. У него всегда все было превосходно. Это его фишка. Понимаешь? Всегда. И все. Даже осенью. Когда любому порядочному человеку хочется, чтобы дворник закопал его поглубже в листву. «Превосходно». Не «нормально». Не «хорошо». И даже не «отлично». Именно – «превосходно».

Погода у него – только прекрасная. Иду как-то раз на работу, дождь как из ведра, ветер, зонтик надо мной сложился, отбиваюсь спицами от капель, настроение паршивое. Вижу, перед входом в контору стоит этот перец по колено в воде, смотрит себе под ноги. Сливные стоки забились, вода хлещет по мостовой ручьями по его ботинкам. Гляди, кричит он мне, как будто горная река, и лыбится.

Машина у него – самая лучшая. Однажды он меня подвозил. Едем на его перпетуум-мобиле. С виду вроде «копейка», но зад подозрительно напоминает «Москвич-412». Франкенштейн какой-то. Послушай, как двигатель работает, говорит он мне. Песня, да? Я послушал. Если и песня, то этакий Стас Михайлов в старости – кашель и спорадические попукиванья. А он не унимается: и ведь не скажешь, что девочке тридцать лет. Узнав про возраст девочки, я попросил остановить, мол, мне отсюда до дома рукой подать. Вышел на каком-то пустыре и потом час брел пешком до ближайшего метро.

Курорты у него – все как на подбор невероятные. Я как-то поехал по его наводке в Турцию. Он мне полдня ворковал про лучший отдых в жизни, про космический отель, про вкуснейший шведский стол. У него даже слюна из уголка рта стекала. Я и купился. Из самолета нас выкинули чуть ли не с парашютом над какой-то долиной смерти. Посреди лунного пейзажа – три колючки и один отель (так что про космический – не обманул). До моря можно добраться только в мечтах, отель в кукуево. Шведский стол – для рабочих и крестьян: сосиски, макароны и таз кетчупа. Я взял у них книгу отзывов. Там после десятка надписей на русском про «горите в аду» и «по возвращении на Родину передам ваши координаты ракетным войскам», выделялась одна, размашистая, на пол-страницы: «ВОСТОРГ!!!» Не с одним, не с двумя, а именно с тремя восклицательными знаками, и всеми большими буквами. И знакомое имя в подписи.

У нас в то время вокруг офиса приличных заведений не было. Приходилось испытывать судьбу в общепите. Я всегда брал его с собой на обед. Какой потрясающий суп, как крупно порезали морковь, сколько отборной картошки, а приправа, приправа, причитал он в гастрономическом полуобмороке, над тарелкой с пойлом из половой тряпки. Ну, что же это за беляш, это же чудо, а не беляш, нежнейшая телятина (каждый раз в ответ на это нежнейшая телятина внутри удивленно мяукала), тесто воздушное, сок, сок ручьями, и так далее. Послушаешь его, послушаешь, и глядь – и суп вроде уже мылом не отдает, и беляш провалился и не расцарапал когтями пищевод. А, главное, после обедов с ним я ни разу не отравился – видимо, организм в его присутствии выделял какие-то защитные вещества.

И это была не маска, вот что интересно. Сто процентов – не маска. Все естественно и органично. Его вштыривало от жизни, как годовалого ребенка. Возможно, в детстве он упал в чан со слезами восторга, наплаканный поклонницами Валерия Ободзинского, как Обеликс – в котел с волшебным зельем.

Мы в конторе прозвали его Мистер Эндорфин. В курилке часто можно было услышать: чего-то сегодня хреново, пойду с Эндорфином поговорю. Мистер Эндорфин сверкал лысиной, как маяк.

Знаешь, что самое забавное? У него и семейка такая же, под вечным феназепамом. Он как-то раз пригласил меня в гости. Я впопыхах купил какой-то неприлично дешевый торт, вафельный, ну, с таким еще первоклашки на свидание к девочкам ходят. Мы сели за стол, с ним, его женой и сыном, разрезали этот деревянный торт, затупив два ножа и погнув один, разложили по тарелкам и понеслась. Какое потрясающее чудо, застонал ребенок. Какое чудесное потрясение, подхватила жена. Вот суки, издеваются, подумал я. А потом пригляделся: нет, у людей натуральный экстаз. При прощании чуть ли руки мне не целовали, все трое».

В этом месте Семе принесли хот-дог, и он закончил рассказ.

«Вот ты спросил, как я это буду есть, – сказал Сема, – очень просто: включу Мистера Эндорфина».

Сема взял хот-дог, поднес его ко рту и зашептал:

«Какая румяная сосиска, с пылу с жару, с пряностями. О, да тут не только кетчуп, из отборнейших томатов, да еще и горчица, пикантная, сладковатая. Пышная, свежайшая булочка…»

«Девушка! – крикнул я через все кафе хозяйке заведения. – Можно мне тоже хот-дог!»