Мистер Грей младший (СИ)

Возвращение ухоженного облика повлекло за собой желание продолжать то, о чём думала утром… Попытаться пожить для себя, если это возможно. Хоть самую малость!.. Тянуть себя за волосы, но быть уверенной в себе и сногсшибательной. Как там говорила мисс О’хара? «Если я чего-то хочу, я это беру…» Как это точно и верно. Брать всё, что угодно душе, не воюя и не «борясь ни с ангелами, ни с демонами». Только будучи импульсивным эгоистом можно достичь счастья?.. Вывод безумен, но реалистичен.

Через час, я уже сидела в пустом ресторане, за накрытым полезной едой, обильным столом. Моей визави выступала Элена, которая постоянно говорила, забыв о еде, о том, насколько я всё неправильно делаю, неправильно одеваюсь, неправильно думаю, неправильно живу. Честно, мне было легче от каждого её порицания. Я узнавала, насколько я должна быть самокритична и насколько должна любить себя. Как это возможно?

— Я не идеалистка, — коротко перебила её я.

— Ужасно жаль, Айрин. Выкинь образ подбитой лани из себя. Не жди этого подонка, как Божьей благодати.

— Я и не жду. Элена, после того, что я вчера пережила, я… Я чувствую к нему лишь злость. Злость на него, на себя, я… Я не знаю, как справиться с этим… И если ты думаешь, что мне нравится страдать и я мечтаю быть такой, вырывать волосы из-за него на голове, плакать, унижаться — ты ошибаешься. Я просто хочу быть счастливой. Мне надоело быть грустной! Спустя пять лет я это поняла!.. Хайден убеждает меня в том, что он не такой уж и урод… Ты принижаешь его к земле, а она возносит его до небес. Я разрываюсь. Я устала, Элена. Устала!

— Оу, вот в чём дело… Хайден. Твоя мягкосердечная мамочка-лапочка. Какими словами она заставляет тебя верить в него, как всевышнее проведение? Что она тебе говорит, чтобы держать тебя так, связанной по рукам и ногам?! «Айрин, милая, ты так много страдала! Пострадай ещё немного, может он образумится, переменится, у него вырастут крылья и вы будете скакать по радуге на единорогах!» Что-то в этом духе?! Ты веришь в эти сказки? Айрин, жизнь — это не прекрасная мыльная опера, а череда потерь и разочарований, напоминающих по жанру драму. Привыкай к этому.

— Я уже привыкла. И мне надоело.

— Знаешь, что тебе надоело? — её холодные, ледяные глаза впились в мои, — Тебе надоело быть одной, Айрин. Тебе надоело ждать, когда тот ублюдок вернётся в твою жизнь. Тебе надоели твои проблемы. То, как ты себя накручиваешь. Тебе надоело это. И тебе нужны изменения… Что могу сказать, так это то, что в Голливуде запись твоего танца тщательнейшим образом рассматривается. В любой из ближайших месяцев тебе могут предложить новую жизнь… Я дам тебе один совет, — её взгляд смягчился, как и тон. Она взяла мою руку и крепко сжала, — Дам совет не так, как подруга подруге, а как… Как мать дочери. Не упускай шанс на новую жизнь, едва судьба преподнесёт его тебе… Не отказывайся, ради миража. Ради прошлого. Это прошлое того ни капли не стоит. Поверь мне, Айрин.

Отказаться от того, ради чего я жила все прошедшие годы? Отказаться от… От смысла жизни?! Отчего она хочет, чтобы я отказалась? Я не понимаю ничего… Ровным счётом — ничего.

— Элена, я…

— Айрин. Послушай… Ничего не может быть, как раньше. Ничего. Надо просто с этим смириться.

— Почему ресторан закрыт? — резко перевела тему я.

— Потому, что его сегодня снял Кристиан Грей, для сердечного разговора с сыном и невесткой… Видимо, будут изучать детали. Обговаривать всё к свадьбе. Ты можешь остаться и понаблюдать, — Элена широко улыбнулась.

— Уволь меня. Спасибо.

Я встала со своего места, резко утёрла уголки губ и руки салфеткой, и, оправив платье, произнесла:

— Спасибо за обед, Элена. Я его не забуду.

— Подумай о том, что я тебе сказала. Твоя боль должна отпустить тебя.

Боль должна отпустить. Должна. Я пыталась не умереть в ту секунду, пока со всем усилием растягивала губы в улыбке. От невероятных, острых уколов вдоль линий губ, мой подбородок слегка дрожал.

— Увидимся, — я сказала это еле слышным, хриплым от сухости во рту голосом, и поспешно начала делать шаги из ресторана.

Одно мгновение — и мне пришлось застыть на полпути. Первым, кого я заметила — был мистер Кристиан Грей. Рядом — шла Анастейша. Её спутник, видимо, на что-то ей жаловался, из-за чего она то закатывала глаза, то пытаясь унять страдальческий взгляд, говорила что-то чётко и размеренно. Я ненадолго остановилась и обернулась на тот столик, где мы сидели с Эленой. Её уже там не было, а официант в красивом тёмно-синем костюме освобождал стол от тарелок и остатков обеда. Я терпеливо постояла у колонны, пока чета Греев вплыла в зал и была встречена промоутером. Теодора и Даниэль рядом с ними, к моему счастью, не было. Глубоко вдохнув, я вышла на свежий воздух.