Мистер Грей младший (СИ)

Внезапно, я услышал звук шагов на лестнице и обернулся. Лицо Айрин было застывшим. Я хотел достать кинжал и вонзить себе в сердце от этого взгляда. Больше, чем уверен, она слышала моё последнее предложение. Слышала ложь и правду. Слышала мою боль, моё отчаяннее, мой сердечный визг. Я отвернулся от неё, тяжело дыша, закрыл глаза.

— Меня ждёт Даниэль. Я пойду, Макс, — кивнул ему я, поспешно выходя из комнаты.

Я чувствовал боль всем телом и её глубокий, прожигающий взгляд. Я быстрее передвигал ногами, стараясь как можно скорее выбраться из поля её зрения… Но едва я перешёл за черту, ушёл от неё на достаточно дальнее расстояние, я ощутил страшный озноб. Мне стало холодно, будто везде — вместо торжества — наступила вечная мерзлота.

— Тео, — Даниэль шла мне навстречу, её глаза опасно блестели, — Где ты так долго бродишь?.. Кристиан уже ведёт Фиби к алтарю, пошли, немедленно! — она взяла меня под руку и мы поспешно продвинулись на свои места, к церемониальной арке.

Сердце глохло, а голова шла кругом и была чугунной.

Мне не по себе. И я ощущал это «не по себе» каждой клеткой своего тела. Я стоял в паре с Даной, крепко сжимавшей мой локоть и хотел провалиться сквозь землю. Вместе с ней — ко всем моим тараканам и чертям.

Папа вёл Фиби очень медленно и осторожно. Лицо у него было такое, точно он тащил её на казнь… А Фиби — она светилась счастьем. Так же, как и жених. Гордый. Счастливый. Она хранила ему любовь и верность… Никто не прикасался к ней.

«А Айрин?.. Было ли у неё, с чем сравнивать меня?» — посторонняя мысль начала дробить подкорку головного мозга, пока я… вновь не увидел её. За ней шла стайка ангелов-детей, одна — та кудрявая малышка — самая бесстрашная и болтливая, схватила её за руку, будто она её… мама. Она с улыбкой посмотрела на неё… С такой детской и чистой улыбкой, что моё сердце замерло на несколько секунд.

Я мог бы вечность смотреть на неё. Я мог бы вечность целовать её. Я мог бы вечность быть с ней. Но она всё решила сама.

Холодные пальцы сжали мою руку более цепко, я посмотрел на Дану. Она впилась в меня своими небесными глазами, в которых прыгали чёртики. Улыбка держалась на очерченных губах. Она смотрела на меня с интересом, пытаясь понять… И я вновь понимал её значение в моей жизни. У нас много общего. Даже если бы мы не решили возобновлять контракт, мы были бы хорошими друзьями и партнёрами… Вдруг, она оторвала от меня взгляд и увидел, как её лицо дрогнуло. Оно изменилось. Глядя в её глаза я понял, что она смотрит на Айрин. Она близко.

— Ты только посмотри, — тихо произнесла она, — Твоя кремовая статуэтка. Видимо, детский сад её уже отпустил… Кукла, но не Барби. Танцующая балерина. Вчера выпорхнула из шкатулки с драгоценностями, вслед за оловянным солдатиком. Печально, что не сгорела в камине, и, радостно, что ничего не прихватила… Но, всё-таки…

— Дана, прошу тебя, — жёстко сказал я, собирая весь самоконтроль, подаренный мне Кеном.

— Не надо меня просить, дорогой, — тихо прошептала она, — Я всё сделаю сама.

Я не успел ничего понять, как Дана, сдержанно, не открывая рта, долго, но невинно поцеловала меня в губы… Затем, немного прикусила мою губу и отстранилась. Когда я обернулся на Айрин, она резко отвернулась, как ребёнок, сжимая пухлые губы от обиды… или боли. Я почувствовал себя козлом. И перевёл взгляд на Дану…

— Кстати, милый, меня уже немного утомляет стоять рядом с тобой… Думаю, что я пойду, постою рядом с будущими свёкром и свекровью… пусть все видят, что я — будущий член семьи, — улыбнулась Даниэль.

— Я благодарен тебе, — произнёс я искренне.

Я мог остаться наедине с собой и смотреть на Айрин. Ни на что не отвлекаясь.

— Ох, это только начало, — мило улыбнулась Дана, — Я думаю, ты будешь благодарен мне всю жизнь, дорогой, — она сделала акцент на последнем слове, и, покачивая бёдрами, пошла через толпу…

Дана по своему хороша. Она умна. Красива. Хитра.

Но я люблю… люблю её — мою Айрин. Как Дана её назвала? «Статуэткой, выпавшей из шкатулки?» А что? В этом что-то есть… Я пристально смотрю в её глаза, а она смотрит в мои. Мы точно ведём безмолвный диалог, неизвестно о чём, неизвестно зачем. Она не двигается. И я тоже. Казалось, она не дышит…

А в тот момент, когда подул ветер и поднял фату Фиби, создавая вуаль над её лицом, моё дыхание с треском раскололось.

Я понял, что хочу видеть своей невестой только её. Понял, что хочу надеть кольцо только ей…

Но всему этому не бывать. Я призывал себя с этим смириться. Назад — пути нет.

Айрин

Его глаза — моя маленькая смерть. Но я не отвожу взгляда. Он и Дана. Дана и он. Я должна была быть готова к этому. Должна была знать, что для него жизнь не стояла на месте, как для меня. Я должна была знать, что он спокойно вставал на лекции по утрам, засыпал в объятиях красивых девушек, уделял внимание, дарил страсть и нежность, обладательницей которой — всего пять лет назад — была я. И я от всего этого отказалась, сама, лично, подписала приговор, а он его утвердил, пусть и против своей воли.