Мистер Грей младший (СИ)

— Ты его сестра, Джеки. Ты пытаешься оправдать его, я это понимаю. Мне тоже было больно! Очень больно!.. Но я не стала шлюхой и не спала с первыми встречными. Я думала, что… верно, это было лёгким помутнением рассудка, но я была уверена в том, что должна беречь себя для него. Бредли не отходил от меня ни на шаг. Были и другие поклонники, но я отмахивалась от них, боясь, что прикоснуться к тому, что принадлежит Грею. Всё это время я лелеяла эту мысль… Но ему всё равно. Теду всё равно. У него была жизнь. И есть жизнь. И будет! И если сейчас, сейчас, его сердце наконец-таки открылось, то он ещё обязательно полюбит. Полюбит и будет счастлив. Не с Даниэль. Я хочу его отпустить. Я уже отпустила.

— Ты сдаёшься! Ты делаешь это! Не быстро ли?

— Я держалась пять лет, Джеки, — чётко проговорила я, — Пора отпустить. Никаких больше безумств. Я никогда не буду его любовницей. Женой быть не могу. Для девушки уже поздно. Всё поздно, Жаклин.

Я сделала крупный глоток алкоголя. Немного сморщила лоб, потёрла висок. Джеки быстро поднялась на свои длинные ноги, одним глотком прикончила содержимое своего бокала и унеслась в сторону своей спальни.

Мне казалось почему-то, что она задумала что-то не самое весёлое. Через пару минут, она уже вернулась с огромной косметичкой от Maxfactor в руках, уселась на против меня и приказала: «Расслабь лицо».

«Спокойно, Айрин», — вот, то единственное, что я могла себе приказать. Джеки недолго колдовала над моими глазами, губами, выделениями контуров лица, но в зеркале, которое она протянула, уже была уверенная, в себе, молодая и роскошная женщина. Женщина, которая вправе сама распоряжаться своей жизнью. Женщина, которая может привлечь внимание. Женщина, благодаря которой многое двигается с мёртвой точки и от которой многое зависит. Я тяжело сглотнула и, уравновесив своё дыхание, стараясь не умереть от шума крыльев той бешеной птицы, что билась у меня в груди, произнесла:

— Зачем?

— Я позвонила Грею.

— Что?! — неподкупный ужас прозвучал в голосе.

Что она задумала, чёрт возьми?!

— Да. Скажи ему в глаза то, что сказала мне! Попробуй так же отрубить с плеча.

— Я всё ещё зла на него и никакого разговора не получится! Я устрою истерику и всё испорчу! Я хочу поговорить с ним, сказать ему «нет» на «нас», но не сейчас, потому что я злая и… — я взлетела с дивана, чтобы собраться и уйти, но Джеки жёстко притянула меня за руку, я безвольно упала обратно.

— И?! И боишься, что чувства возьмут верх над твоей рассудительностью?

— Я не лгу самой себе, Джеки!

— Докажи это. Он приедет ровно через десять минут. У него есть и вторая машина…

— Уверена, он знает, что это я! Мы будем просто орать друг на друга и всё может кончится плохо! Я этого не хочу, дай мне уйти, Джеки!

— Нет, Айрин. Нет. Ты должна полностью открыть глаза. И ему, и себе.

Мне оставалось лишь тяжело сглотнуть. Что ж, конец уже совсем близко. Совсем близко.

Теодор

— Да, я вам говорю, мисс Гриндэлльт, это была красивая блондинка, невысокого роста, с голубыми глазами… Очень дорого одетая. Она приобрела у меня кочергу и подписала чек на имя Элены Линкольн.

Это она. Блять.

— Это она! — гордо говорит Дана, сверкая глазами и поворачивается ко мне лицом, с минуту, смотря на меня, как на прокажённого.

— Иди, — приказом, ледяным голосом говорит она.

— Куда?

— В ресторан. И попроси записи с камер видеонаблюдения! Они там установлены. Я уверена.

— Нет, Даниэль, забудь, — я разворачиваюсь к обессиленно скалящейся Дане спиной, выходя из центрального входа ресторана и ощущаю пинок под зад.

Своим. Каблуком. Меня. Я круто разворачиваюсь и пристально смотрю ей в глаза.

— Прости, дорогой, — шипит она сквозь зубы, стараясь, чтобы её голос звучал нежно, — Твоя наглая задница слишком сексуальна. Не удержалась.

Я оттряхиваю брюки салфеткой, открываю ей дверь и шиплю:

— Выходи, — только мне не хватало, чтобы она отчитывала меня при родителях, которые теперь просто едят её взглядом и хотят отправить на Луну зато, что она появилась в моей жизни.

Да и сам я не против.

Она спокойно идёт впереди меня, на своих длиннющих шпильках, демонстрируя фигуру в белой юбке-карандаше и обтягивающей её формы водолазке того же цвета. Вся в белом, с ярко-малиновыми губами, в тон им — туфлям и кардигану, она дефилировала довольно напряжённо. Внезапно, она остановилась и впилась в меня глазами так, точно высосет из меня всю кровь.

— Знаешь, я уважаю её. Я уважаю эту дуру. Эта белокурая овца знает, что делает, верно? — она выгнула бровь.

Мне захотелось ударить её. Но вместо этого, я лишь жёстко произнёс:

— Дана, хватит! Просто хватит. Осади.

— Нет, серьёзно… Респект этой суке! — она заливисто смеётся, — Знаешь, если мы увидимся с ней сегодня: я крепко пожму её руку и скажу: «Уважаемая мисс Мародёр, вы проучили первого идиота в мире и, по совместительству, моего жениха! Теперь, он будет ездить на автобусе!»

— Дана, не смешно!