Мистер Грей младший (СИ)

Аромат её духов был развеян по комнате. Сначала, врезался он. А потом, её глаза столкнулись с моими. Она стояла в том, в чём описывал её продавец в антикварном. Красивая, изысканная, молодая девушка, стоящая у окна… Где всё, что было вызвано ею вчера?.. Та эйфория? Те смешанные чувства? Сейчас, я питал только страх и любовь. Мне казалось, что сейчас, если меня будут держать под дулом пистолета и спросят: «Что такое любовь?», то я бы, не задумываясь, назвал её имя.

— Привет, — произнёс я очень тихо.

Она молчала. И это молчание было невыносимым. Тишина — была невыносима. Она слегка сжала губы, убрала волосы с плеч на спину, глупо посмотрела на мои ботинки и снова вернулась к созерцанию пейзажа.

Я не хотел мучить ни её, ни себя, но пугающее безмолвие было куда мучительнее. Я подошёл к музыкальной аппаратуре. Просто нажал на кнопку «воспроизведения». Это была Уитни Хьюстон, со своим «Run to you». Эта музыка напомнила мне о Голландии… О том, как мы танцевали в последний раз. На побережье. Молчание было неловким, но музыка без прикосновений её руки, тёплой, белой и нежной, была тяжелее. Я тяжело вздохнул и посмотрел на Айрин, которая повернулась ко мне спиной.

— Айрин, — тихо попросил я, — Одна просьба. Потанцуй со мной.

Она обернулась, слегка сжала пухлые губы. Глаза её блестели тусклым болезненным светом. Айрин без улыбки поглядела на меня, печально вздохнула и обречённо подошла ко мне. Я заглянул в морские глаза и понял, как трудно мне было все эти годы, вдали от неё. От её дыхания, от её голоса, которой я так хочу сейчас услышать… Когда она подходила ко мне, делала эти маленькие шажочки балерины, я хотел начать заново.

— Когда мы танцевали в последней раз? — шёпотом спросил я, протянув ей руку.

— Неужели, ты не помнишь? — от сердца отлегло.

— Я хотел узнать, помнишь ли ты?

Она слабо улыбнулась.

— Не будь таким милым и романтичным.

— Почему? — спросил я.

— Я боюсь, что возьму и поцелую тебя, — тяжело вздохнула она.

Я притянул её за талию к себе, пока она продолжала.

— А этого мне делать никак нельзя. Потому что урон твоей машине — моё последнее безумство.

Я вздрогнул от её ледяного тона, но её рука на моём плече плотно впилась пальцами в ткань, точно шептала: «не отпускай… не отпускай, я сама».

— Ты так изменилась, — тихо произнёс я, что-то внутри меня перевернулось от осознания при произношении этих слов, — Ты помнишь «тех нас»? — с надеждой, довольно мягко, спросил я.

— Да. Помню, — она ответила, выдержав паузу, когда наши сведённые танцем тела проделали плавный круг по комнате.

— Ты же не считаешь, что всё было зря? — вкрадчиво спросил я.

— Конечно, нет, — размеренно ответила она, — А ты?

Брошенный мне вопрос заставил перестать смотреть через её плечо и вцепиться ей глазами прямо в глаза.

— Ты шутишь? — мягко усмехнулся я, затем, всякое выражение пропало с моего лица, только в глазах проступили черты неподкупного страха, — Я боялся, Айрин. Я очень боялся, что ты так будешь думать…

— Никогда, — уверенно произнесла Айрин, — Я была в заложниках у той себя все эти годы.

Я виновато стиснул челюсти, прижал её за талию ближе, коснулся щекой её горячей щеки.

— А я думал, что потерял тебя тогда, — серьёзно произнёс я, — А сейчас, приходит осознание того, что я терял тебя всё это время.

— Да, ты… меня потерял, — тихо сказала Айрин, опустив глаза.

— Надежды нет совсем? — с болью в сердце спросил я.

Ответа не последовало. До этого, топтавшиеся на месте, мы снова начали плавно, медленно двигаться. Я оторвал голову от гладкой шёлковой щеки, смотря на Айрин сверху вниз.

— Я бы хотел сказать тебе, что мне… было приятно, когда ты меня ударила, — выпалил я, лишь бы продолжать слышать её голос.

Айрин поднимает на меня глаза, стараясь выглядеть не удивлённой.

— Хочешь ещё пощёчину? — мило улыбнулась Уизли.

— Нет, я… я к тому, что ты ко мне ещё… что-то чувствуешь. Ведь, если бы тебе было всё равно, ты бы не ударила меня.

— Не нужно говорить об этом. В этом нет смысла.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Не ты, не я… мы не способны ничего изменить. И я вижу это по твоему лицу.

— Айрин…

— Мистер Грей, — оборвала она меня, — Я не хочу говорить о том, что очевидно. Будем честны друг с другом…

— В отличие от тебя, я пытаюсь быть честным.

— Ты пытаешься, а я уже честна…

— Ты изменилась, — снова сказал я, уже резче.

— Как и ты. Время меняет, — задумчиво произнесла Айрин.

— Близкие друзья меняют? — спросил я нагло.

— Даниэль меняет? — парировала она.

Я стиснул челюсти. Чёртова любовь! Почему я ей всегда проигрываю?! Почему сердце так болезненно сжимает?! Почему? Почему всё так, а не иначе?

— Мы знаем больные места друг друга. И стреляем в цель. Это называется запретный удар, Айрин, — проговорил я.

— Ты уже ударял меня. Это был мой черёд, — холодно сказала она.

Затем, ещё раз заглянув в мои глаза, она крепко-накрепко прижалась ко мне и плотно сжала в объятиях.

— Айрин, — растеряно произнёс я, в то время, как мои руки сжимали её до костного хруста и не были готовы отпускать.