Мистер Грей младший (СИ)

— А как же невеста?.. Грей, ну ты и кобель, — выбрасывает Ян.

— Придурки, — шипит он на нас.

Как по щелчку, мы заливаемся звонким смехом. Грей делает глоток алкоголя.

— Теодор сегодня светится, как Эйфелева башня в ночи, — хитро прищурившись, усмехается Макс.

— Не расскажешь, что случилось? — бросив острый взгляд, спросил я.

Улыбка разрывала его лицо. Глаза Грея горели так, будто он выиграл миллион долларов в лотерею. Живой взгляд. Настоящий. Полный чего-то… чего-то такого ясного. Ясно было то, что в нём горела надежда на счастье. Я вспомнил себя. Да, я был именно в этом состоянии, ожидая встречи с Фиби.

— Я не понимаю, о чём вы…

— Что ты там мурлычешь? — хмурит брови Макс.

— Я говорю, — начинает Грей, но хохот Яна, что «дал пять» Максу, а затем и хлопок в ладони последнего его перебивает.

— Он её трахнул! — объявляет Родригес, — Я знаю! Когда он так говорит, когда у него именно такое… такое…

— Мордатое лицо лощённого кота, — добавляет Ян.

— Именно! — вскрикивает Макс, — Он её сделал, да!

С секунду, Грей смотрит на нас с серьёзным лицом, затем отпускает глаза и глупо, счастливо улыбается. Мы не замечаем, как начинаем радоваться его счастью. Смеяться так, что трясётся стол.

— Комбо! — упивается проницательностью Родригес.

— Вы дебилы, — улыбается Грей.

— А ты сексуашка, — хохочет Ян.

— Это мне известно, — играет Грей бровями.

— Так, что ты будешь делать? — спрашиваю я, подсев к нему ближе, — Как думаешь, совладаешь с Греем старшим?

— Ты же совладал, — он смотрит мне в глаза.

— Твоя сестра — мой тыл, Теодор Грей. Я люблю её всем сердцем. И, видимо, только это держало меня от отчаянных шагов пасовать перед Кристианом… Теперь, это позади, — улыбнулся я, — А Фиби — моя жена. Не думаю, что Кристиан будет для тебя проблемой. Есть кое-что серьёзнее…

— Что? — нахмурился он.

— Даниэль Гриндэлльт. Ты помнишь, на что она была способна, чтобы завоевать тебя. Твои главные оковы — она, — ответил я.

— Она знает, что ты был с Айрин? — спросил Ян.

— Нет. Она этого не знает, — сразу ответил он, сделав глоток виски.

— А что ты ей сказал? — спросил Макс.

— Сказал, что развлекался с барменшей…

— Доминируй, властвуй, унижай, — заиграл бровями Ян, выделяя каждое слово.

Мы засмеялись. После этого, наши разговоры приняли пустяковый смысл. Мы пили, болтали, рассказывали друг другу о прошедшем времени… О времени, что так своенравно разделило нас, настроило на свой лад, перекроило. Это заставило нас взгрустнуть, со вздохом поглядев назад. Трое из нас женаты, один в шаге от этого. Разве мы могли подумать на той вечеринке в честь дня рождения Эвы, что мы собирались таким кругом в первый и последний раз на такой долгий промежуток жизни? Да уж, мы не те мальчишки. Но иногда, хочется вернуться в то время, когда мистер Грей казался медузой Горгоной, чувства представлялись неповторимыми, а жизнь и юность вечной, как любовь. Как настоящая любовь.

— Давайте, знаете, что? — Ян приподнялся с места, схватив открывалку со стола и широко улыбнулся, — Вы можете назвать меня шаманом, гением, или пьяным хреном, но…

— Мне нравится последний вариант, — ухмыльнулся Грей так, что мы захохотали.

— А, цыц! — воскликнул Ян Флинн, — Умеете вы испортить торжественный момент, мистер Грей, не волнуйтесь. Эту вашу способность уже все заценили… Впрочем, я отвлёкся, — пьяно фыркнул он, — Я предлагаю клясться на крови! В дружбе и в счастье! И в том, что мы встретимся именно в этом баре спустя пять лет… И будем ещё больше счастливы, чем сейчас. Кто «за»? — спросил он, широко улыбаясь.

Все мы, немного пьяные, немного сумасшедшие, но очень счастливые, встали вслед за Яном, молча протянули руки, обнажив запястья от рубашек, водолазок, худи… Мы совершили этот обряд: пусть глупо, неумело, как подростки… Но чёрт подери, мы сделали то, что могли сделать и раньше. Должны были сделать раньше. Мы — все разные, но каждый из нас обладает одной-единственной, общей способностью — дружить. И это стоит дорого. Очень дорого.

========== Swimming pool. Part One. ==========

Адам

Фиби, положив голову на мои колени, смотрела, по всей видимости, слишком мирные сны: она не шевелилась, дышала глубоко и тихо, а на губах, что изредка подрагивали в сонной истоме, чаще и чаще появлялась детская чистая улыбка, которой так хотелось любоваться, не отрывая глаз. Я бережно держал её на своих коленях, боясь выдохнуть и разрушить то нежное мягкое облако, что сладким духом сна веяло над всем её лицом и фигурой. Она ждала меня до двух часов ночи. Когда я пришёл, — изнеможённый беседами и алкоголем, — я бухнулся на диван. Фиби очень тихо вошла в комнату, стянула с меня куртку, а затем, не сказав ни слова, как кошка свернулась клубочком, положив голову на мои колени… и уснула.

— Спи, моя Фиби, — прошептал я, вплетая пальцы в каштановые шёлковые волосы, мечтая продлить это упоительное мгновение спокойствия, которым меня окутывало это чувство… опеки и заботы.

Заботы о той, что придала значение всему, что происходило в моей жизни.