Мистер Грей младший (СИ)

Мы дружно расхохотались. Я подумал о том, что действительно скучал по этому чертяке. Что-то было в нём, что отражало меня, но он казался таким другим, таким изменившимся, не схожим со мной ни в малейшем жесте. Порой, меня это расстраивало, а порой — что бывало чаще — приводило в настоящий восторг.

— Ладно, давай серьёзно… Какие будут закуски? — улыбнулся я.

— О, дружище, не парься! — махнул рукой Ян, — Всё равно все наши бабы на диете… Или, как у них это принято говорить — на правильном питании… Торт только для того, чтобы кинуть в воду.

— Идею о торте доверь мне, — улыбнулся я.

— Хорошо, — кивнул Ян, продолжая, — Барана на вертеле делать не будем, для бассейна это тяжело…

— Да, я тоже так считаю.

— Значит, суши, канопе, фрукты, шампанское… Короче, всё это можно заказать в одном ресторане.

— Можно заказать в «Бризе», у Фабиана, — предложил я.

Ян грустно посмотрел на меня.

— Этого ресторана больше нет, Адам.

— Как нет? А что стало с Фабианом? Он разорился? — изумился я.

— Да. И застрелился, — тут же, исполненный печали, произнёс Ян.

— Правда? — чуть слышно спросил я. Посмотрев на моё каменное лицо, Ян не выдержал и захохотал, заставив меня стукнуть его по плечу.

— Да ну, брось! — протянул Ян, — Конечно нет! Он уехал к брату в Израиль.

— К брату? — улыбнулся я, — Похоже, ему в жизни тоже не сладко было…

— Тебе было не сладко без меня? — вдруг, посерьёзнев, произнёс Ян.

— Знаешь, Ян… Может, это покажется тебе смешным. Но тогда в разлуке… Я очень часто вспоминал тебя.

— Да, но знаешь… смеяться не хочется. Стало грустно.

— Почему? — спросил я.

— Потому что я старался не вспоминать тебя, — тихо произнёс Ян.

— Вот как…

— Потому что когда я вспоминал тебя, меня мучила совесть. Я вспоминал, сколько пакостей тебе сделал, как малодушно тебя ненавидел, или думал, что ненавидел… Вспоминал, сколько у тебя неприятностей было из-за меня, хотя и у меня из-за тебя их было не меньше. Но ты-то умер, а я жив… А живые всегда виноваты перед мёртвыми.

— Я не мёртв, я жив! — всплеснул руками я.

— Но это теперь известно! Тогда-то мне никто об этом не сказал… Хоть бы самолётик прислал!

— Хрустальный, как Фиби? — улыбнулся я.

— Нет, бумажный, — засмеялся он, хлопнув меня по плечу.

Мы расстались до завтрашнего дня в прекрасном настроении. С меня — оставались организационные и декоративные вопросы, с Яна — приглашения наших друзей и врагов, (я нисколько не сомневался, что он имел ввиду мисс Гриндэлльт), напитки и угощения, а так же — костюмы Нептуна и Тритона, для нас, этаких царей бассейна. Я помнил про своё обещание обдумывания сюрприза с тортом, но прежде чем заниматься чем-либо остальным, мне безумно хотелось подобрать купальник к идеальной фигуре моей любимой жены…

Даниэль

Получив приглашение от Яна и Адама ещё вчера, я прекрасно знала, какой надену купальник, какой помадой накрашу губы; как буду вести себя с окружающими, улыбаться, отвечать о ближайшей свадьбе на многочисленные вопросы всех желающих. Я продумывала всё, но стоило ли мне это делать? Теодор никогда ни о чём не задумывался, и я это поняла, только живя рядом с ним. Но даже это для меня не было бременем, это было для меня счастьем. Я уверена, что могу быть ему еще больше полезнее, чем раньше думала. Я следила за всем, что его окружает. Я узнала, что он любит, а что терпеть не может. Я знаю наизусть его расписание, знаю счёт его рубашкам и костюмам. Знаю, что ждут от него родители, почему так, а не иначе, они смотрят на него… Я пыталась отчётливо понять психологию его семьи. Она была очень далека от моей.

Не только от моей собственной, но и от психологии моей семьи. Я пытаюсь припомнить те славные дни, когда я была действительно нужна моей матери или моему отцу. Трудно припомнить точный момент того моего подросткового периода, когда я официально поставила ярлык: я маленький, зыбкий, ненужный и заброшенный до поры-до времени проект. Страшно вспоминать, каких трудов мне стоило заставить себя полюбить собственную натуру. Так же страшно вспоминать те дни, когда родители были вместе, только потому что была я. Они смотрели на меня, как на дорогую игрушку, которую нужно удачно выдать замуж, обучить всему, дать в руки деньги, научить правильно распоряжаться ими. Меня хотели научить сдерживаться, научить говорить, научить молчать, научить улыбаться, когда хочется поднять руку и замахнуться на живое… Но они не успели этого сделать, благодаря папиному утешению в одной работе и постоянным изменам и скандалам мамочки, в которые были вплетены пол-района, в котором мы жили. Я любила своих родителей, как мясо и как торт — понемногу и раздельно. И со временем, научилась всему сама. Жизнь прекрасный учитель, как ни крути.