Мистер и Миссис Малфой (ЛП)

Драко был занятым человеком. В Министерстве Магии он честно служил наёмником (прошу отметить, что то было не более, чем подработкой) и в тот день на Коста-Рике выслеживал Антонина Долохова. Вместе с Теодором Ноттом была заключена сделка с Министерством, и теперь они отлавливали шавок Волдеморта и истребляли их. При этом уничтожению подвергались не только метконосные сторонники Лорда, но и те подонки, во время войны занимавшиеся поставкой денег и оружия.

С подонками из последней группы — такими безвредными, безобидными бюрократами, наполненными голубой кровью и деньгами — было покончено. Тео сделал всё, чтобы их гибель приобрела характер несчастного случая. Не слишком драматично, чтобы публика взволновалась, кстати. С монстрами, которые сами были убийцами, Министерство расправилось с помощью адской смеси в виде судьи, присяжных и палача в одном лице. Их тела практически не находили.

Они оба помнили, как пожирательская философия искромсала их семьи: мать Тео была уничтожена арестом и последующим поцелуем дементора его отца, а Драко, несмотря на то, что Люциус оставался счастливым владельцем собственной души, испытывал к войне и участи семьи ещё меньше любви, чтобы оставлять в живых тех, кто попытается разрушить тонкий порог покоя.

Ну, кроме того, в Министерстве эта работа чертовски хорошо оплачивалась.

На поиски объекта могли уходить годы, но покончить с жизнью тех, уничтоживших столь много ценного, для Драко стало обретением сладкой цены искупления.

Будучи официальным сотрудником Министерства, Тео брал на себя поисковую часть, а на Драко, которому было важно максимально сохранять свою анонимность (насколько это было возможно при прямом контакте с Правительством), ложилась вся главная работа. У него оставались связи с узкими кругами лиц, и любая утечка информации о его службе поставила бы жизнь под угрозу.

Он сохранял репутацию (несмотря на то, что его жена была магглорожденной), которой пользовался его отец: добропорядочный (цитата свидетеля) и всесильный волшебник, способный выжить при любых условиях и власти. Некоторые чистокровные даже на его отношения с Гермионой смотрели под тем же углом. Он мог контактировать с любыми прослойками населения, но никто бы не догадался о скрытых мотивах. Однако большинство друзей остались циниками, и даже самые близкие не могли понять, как они сошлись, а тем более, как выживают до сих пор вместе.

Драко с Гермионой игнорировали весь пессимизм. В их спальне не место чужим любопытным носам.

Страсть с самого начала застала врасплох, заставляя кровь бешено бурлить. Стоило их глазам встретиться в тех трущобах, как те очень важные причины, по которым они не могли быть вместе, забылись. Снова произошёл занимательный разговор, во время которого буквально ощущался треск энергии и напряжения между ними, и после очередного яркого слова он толкнул её в стену, разнося перегородку сортира в щепки. Дождевая вода стекала внутрь, смешиваясь с их потом, и огни неисправного генератора, казалось, мигали сильнее от его безумных ударов.

Спустя несколько недель они всё же удосужились поинтересоваться у друг друга о столь странном месте встречи. Драко рассказал о семейных связях и рабочих делах (преимущество рассказа заключалось в том, что всё было правдой), а взамен получил длинное объяснение о политике местных магов по отношению к домашним эльфам и о об исследованиях Гермионы по международному праву, сумевших оказать серьёзное влияние. Блеск её глаз и румянец щёчек пробудили в Драко низменные инстинкты. У его Ведьмы было много странных навязчивых идей, и любая дискуссия на эти темы заканчивалась в горизонтальном положении в одной из комнат Малфой-мэнора.

Конечно, они очень редко совпадали во всём, но в таких случаях ссора, спор и ругань перерастали в такой взрывоопасный секс, что никто не оставался недовольным.

Драко так и никогда не обезвредил Долохова, но беспокоиться об этом не собирался.

С момента их встречи прошло десять лет, а со свадьбы — семь, и вся страсть Гермионы начала перекочевывать из спальни в фирму Защиты Прав Магических Существ, а её остатков явно не хватало, чтобы разжечь огонь между ними.

Семилетний зуд ударился с удвоенной силой. Хотя магглы считали это мифом, чистокровные волшебники относились намного серьёзней ко всему. Традиционный Волшебный мир говорил, что дело в перемещениях Сатурна, который оказывал давление на отдельные пары раз в семь лет. Либо время кризиса брака, либо переход к тому, что считалось созреванием отношений и людей в нем, затянутых в скучную рутину. Что же испытывали они на самом деле, Драко еще не понял. Зато на работе он видел, что сейчас в ней действительно есть и энергия, и страсть, разогревавшая искры в глазах.

Его заметила секретарь Гермионы, поспешно закончив разговор, она удалилась. Гермиона развернулась к нему. Искры исчезли. Она поздоровалась с ним, он машинально поцеловал в щёку и взял за руку.

— Мы должны быть у них в шесть.

— Сейчас пять.