Мистер Инкогнито

— Еще раз спасибо, Кайл, и спокойной ночи. — Линда протянула руку, прощаясь, и он, осторожно сжав тонкие, кажущиеся в темноте призрачными пальцы, вдруг почувствовал…

То, что он почувствовал, не поддавалось описанию. В какой-то момент ему показалось, что взгляд ее словно проник в него, в его голову, мысли, душу. Но самое удивительное — ему это понравилось. Линда не сразу отпустила руку, словно ожидая окончания этого невероятного зондирования. Глаза ее расширились, губы приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать, но тут далеко вверху, за плотно закрывшими небо тучами ударил гром, и на плечо Линде упала крупная капля.

Она разжала пальцы.

— Вам лучше поспешить, чтобы не промокнуть. Прощайте.

— До свидания.

Линда взбежала по ступенькам, проворно открыла дверь, обернулась и, махнув Кайлу рукой, переступила порог. Дверь закрылась.

За первой каплей последовала вторая, третья… К раскатам грома добавились вспышки молний. И все же Кайл не спешил. Перейдя на другую сторону улицы, он остановился и стал наблюдать за домом. Свет загорелся сначала внизу. Потом погас. Минуты через три осветилось окно на втором этаже. Затем на фоне светлого прямоугольника появилась женская фигура. И снова темно. Постояв еще пару минут, Кайл пожал плечами и уже собрался было взять курс на «Фишермен инн», когда заметил на темном фоне бледное пятно лица.

Прижавшись к стеклу, Линда Шеппард смотрела на него.

— Ваше имя?

— Кайл Уоррен.

— Где живете?

— В Денвере.

— Где работаете?

— Безработный.

— С какой целью приехали в Блэкфилд? Всякому терпению приходит конец: у Кайла оно истощилось после третьего вопроса.

— Послушайте, детектив… как вас там…

— Детектив Моррис. — Сидевший за ободранным столом верзила, выражением физиономии напоминавший Майка Тайсона в момент нокаута, мрачно посмотрел на Кайла.

— Так вот, детектив Моррис, во-первых, я что-то не припоминаю, чтобы мне предъявили какое-то обвинение. А во-вторых, если вы намерены в чем-то меня обвинить, то позаботьтесь об адвокате.

— Что-то ты больно ершист для безработного. — Детектив постучал ручкой по листку бумаги. — И вообще, быстрее ответишь на мои вопросы, быстрее выйдешь. А может, и не выйдешь. — Он ухмыльнулся. — Понял?

Наживать врагов среди полицейских в планы Кайла на данном этапе не входило, поэтому он лишь пожал плечами.

— Ладно, валяйте.

— Повторяю: с какой целью приехал в Блэкфилд?

— Ищу работу. Ну, и на праздник.

— А в Денвере работы на тебя не хватило? — съязвил Моррис.

— Надоело жить в большом городе, потянуло ближе к природе.

— Ладно. Справки о тебе мы наведем. Что делал вчера в парке?

— Шел поужинать в «Три луны». — Кайл не мог назвать подлинную причину того, почему оказался в парке, отклонившись от прямого маршрута, соединяющего «Фишермен инн» и «Три луны», так что рассчитывать приходилось только на невнимательность детектива. Надежда не оправдалась.

— Ты, похоже, романтик. Или был не сильно голоден, раз выбрал кружной путь? — Моррис вдруг понизил голос. — А может, это ты напал на мисс Шеппард?

— Это уже обвинение?

— Дойдем и до обвинения. — Моррис выдвинул ящик стола, достал пачку сигарет «Филипп Моррис», которые курил, наверное, чтобы придать себе важности, и чиркнул зажигалкой. — Итак, во сколько ты вышел из «Фишермен инн» и кто тебя видел?

Кайл устало вздохнул.

— Я вышел из отеля примерно без четверти девять. Это может подтвердить Кейт Бенсон. Думаю, она видела, как я уходил.

— Ладно. Пойдем дальше…

Она бежала по темному тоннелю, бежала к крохотному пятнышку света, бежала, зная, что не успеет.

Шаги за спиной ближе… ближе… Она слышала надсадное, хриплое дыхание. Но чье? Свое? Или — его?

Пятнышко света не становилось ближе — наоборот, отдалялось, делалось все меньше, мутнее, растворяясь в темноте.

Она бежала, не чувствуя под собой ног, понимая, что обречена, что стоит только споткнуться…

И, разумеется, споткнулась.

Больно не было. Не было даже страшно. И лежала она не на мокрой гальке в узком туннеле, а на широкой, казавшейся бескрайней кровати.

Когда только он успел снять с нее одежду?

— Ты такая красивая. У тебя такая чудесная кожа. — Его рука опустилась ей на живот, и она содрогнулась. Палец очертил окружность вокруг впадинки пупка и медленно двинулся ниже. — Ты принадлежишь мне. Только мне, и никому больше. — Голос, звучавший только что негромко, с хрипотцой, вдруг взлетел почти до визга: — Как ты могла предать меня?! Как ты могла увлечься этим ничтожеством, Стэном Брэдли?! — Она сжалась. — Но ничего, теперь ты моя. Вся моя. Навсегда моя. — Рука мужчины задержалась между ног. — Ну же, расслабься. Так… так… Раскройся… Давай!

Она вздрогнула, как от удара плетью, и сжалась.

Он наклонился, навис над ней — огромный, сильный, с широкими плечами и могучей грудью с перекатывающимися под кожей буграми мышц.

Она приоткрыла глаза и попыталась рассмотреть его лицо, но лица не было. Глаза, нос, рот — были, но существовали как бы по отдельности, сами по себе.

Грубо и властно он раздвинул ей ноги коленом.