Мистер Монстр

Я смотрел, как она натягивает рубашку поверх одежды. Находиться рядом с ней, смотреть на нее без всяких ограничений — я испытывал тот самый запретный восторг, который почувствовал, открывая перед ней дверцу. Она вытащила волосы из-под своей маскарадной, не по размеру большой рубашки, и они золотистой волной упали ей на спину. Странный диссонанс приводил меня в недоумение: она по-прежнему оставалась Брук, моей неприкосновенной фантазией, но при этом была кем-то другим. Кем-то настоящим и, да, очень даже прикосновенным.

«Не нарушай правила».

— Знаешь, — заметил я, — ты такая необычная, когда узнаешь тебя поближе.

Брук мелодраматически подняла брови:

— Тебе не нравится мой план?

— Да что ты! — сказал я, надевая гавайскую рубашку поверх своей.

У меня возникло головокружительное ощущение, будто я — не я, а кто-то другой, словно я вышел из шкуры Джона Кливера. Я стал Борисом, а у Бориса не было тех проблем, от которых страдал Джон.

— По-моему, ты все здорово придумала.

— Прекрасно, — сказала она, надевая броские солнцезащитные очки. — В туристической брошюре про Клейтон написано много хорошего. Мы начнем с местной кухни: «Френдли бургер».

— Ты уверена, что хочешь поесть во «Френдли бургере»? В городе есть и более приятные места.

— Ты этого не знаешь, — строго возразила она, грозя пальцем. — Борис никогда не был в Клейтоне.

Я откинулся и уставился на нее — она и вправду собиралась играть роль и соблюдать свои смешные правила. Если бы она только догадывалась, какой я крутой специалист по смешным правилам!

— Если я не был в Клейтоне, я вообще не представляю, где здесь что.

Брук торжествующе улыбнулась и вытащила из кармана пачку бумаги:

— Вот. Я скачала карты из Интернета.

Я рассмеялся и завел машину, и Брук стала зачитывать мне рекомендации по маршруту. Мы следовали им в точности, изображая полное незнание города, и добрались до «Френдли бургера» не намного позже, чем если ехали бы нормально. Как только я припарковался, Брук выскочила из машины и вцепилась в проходившую мимо женщину, сунув ей в руки камеру.

— Мы с друг приехать издалека, — сказала она со своим злодейским акцентом. — Вы сделать фото?

Потрясенная женщина несколько секунд смотрела на нее и неуверенно кивнула. Мы с Брук встали напротив выцветшей вывески «Френдли бургера», с глупым видом показывая на нее, и женщина сфотографировала нас. Брук поблагодарила, забрала камеру и проделала то же самое с другими людьми в кафе. Нас сняли на фоне прилавка, меню и даже дребезжащего игрушечного поезда, который бегал под потолком. Я смотрел, как она свободно перетекает из одного разговора в другой, оставляя собеседников слегка недоуменными, но улыбающимися. Наконец она заказала два сырных бургера с жареной картошкой из Франции, и мы уселись есть. Я вонзил зубы в бургер, почувствовал вкус мяса и улыбнулся.

— Мне нравится это место, — произнес я, надкусывая соломинку картошки фри. — Хорошая американская еда. Мы станем жирными, как американцы.

Когда она жевала, мышцы у нее на шее едва заметно, но очень завлекательно двигались под кожей.

— Что теперь?

— Поедем дальше. По туристическим местам. Окружной суд. Музей обуви.

— О, Музей обуви, — протянул я, радостно улыбнувшись.

В сущности, музей был домом какого-то психа, который заставил его полками с обувью и разным сопутствующим хламом, скопившимся у него за жизнь. Такие музеи остались только «в самом сердце Америки», и лишь благодаря тому, что уникально безвкусны. Для местных музей давно превратился в источник нескончаемых шуток, но другими туристическими достопримечательностями Клейтон не обзавелся, а заглянуть в музей вместе с Брук, наверное, будет весело. Я представил, как она фотографирует обувь, затаив дыхание и изображая неподдельное восхищение.

— Мы туристы, — невинным тоном объяснила она. — Рекламный щит на шоссе приглашал в Музей обуви, и мы пойдем в Музей обуви.

— Потрясающе. Или как там мы, русские, говорим? Спутник.

Она рассмеялась:

— Спутник?

— По-русски это значит «потрясающе». А то, что запустили на орбиту, назвали так совершенно случайно; они его построили, посмотрели и сказали: «Спутник!» Вот и привязалось. С тех пор им все время за это неловко.

Брук снова рассмеялась и покачала головой.

— Ты имел в виду, нам все время неловко. Ведь мы коренные русские. В первый раз за границ, — добавила она с акцентом.

Я улыбнулся. Было так забавно представлять себя кем-то другим, это снимало камень с души, словно мое прошлое, страх, напряжение — все исчезло. Не осталось никаких забот.

Никаких последствий.

Я доел картошку фри и наклонился к Брук.

— Значит, мы — Борис и Наташа? — спросил я. — А как мы познакомились?

Она встретилась со мной взглядом сквозь стекла дешевых солнцезащитных очков:

— Мы выросли в одном небольшом городке под Москвой. В Клейтонграде.

— Выходит, мы знаем друг друга всю жизнь.

— Да, бо́льшую часть жизни. Мы старые друзья.

— Мы должны быть очень хорошими друзьями, раз отправились путешествовать вдвоем, — заметил я. — Я хочу сказать, Борис с кем угодно в Америку не поедет.

Едва заметная улыбка коснулась уголков ее губ.

— И Наташа тоже.