Мистер «Не-тот»

Наклонив голову, я протягиваю ей ладонь в приглашающем жесте. Девушка принимает её, и я кладу одну руку на тонкое женское бедро, кожей чувствуя шёлк её платья. Незнакомка пахнет просто восхитительно. Я в восторге. Но, хоть убейте, не могу понять такой своей реакции.

Во время танца мы держимся на расстоянии друг от друга, и по мере того, как музыка продолжается, единственное о чём я могу думать так это то, что эта женщина незабываема.

– Вы назовёте мне своё имя? – наконец спрашиваю я, нарушив наше молчаливое переглядывание.

Незнакомка прикусила нижнюю губу, чуть наклоняя голову, словно оценивая меня.

– Думаю, я сделаю это, – отвечает она, но так и не говорит, как её зовут, искривив свои уста в едва заметной улыбке.

Она продолжает дьявольски улыбаться, пока мы мягко покачиваемся под голоса Nat King Cole и Natalie Cole, звучавших на весь зал, от чего этот момент становится всё более сюрреалистичным.

– И…? – уговариваю её я.

– Эви, – тихо произнесла спутница, глядя в мои глаза. У неё есть акцент, но мне не под силу распознать его.

– Эви… Какое прекрасное имя. Меня зовут Колтон, – улыбаюсь я.

– Я знаю, Мистер Губернатор, – немногословно отвечает женщина.

Это отталкивает меня. Я удивлён такой её реакцией, в чём её проблема?

Но, в итоге, моя заинтересованность побеждает, и я продолжаю:

– Итак, прекрасная Эви. Что привело вас сегодня на бал в честь ветеранов?

– Мой дядя – ветеран Второй мировой войны. Он вырастил меня, и я очень ему признательна. Вот почему я здесь, – пожав плечами, произнесла мисс Очарование.

Казалось бы, она хотела сказать большее, но промолчала. Её акцент не даёт мне покоя, но я не решаюсь спросить, боясь показаться грубым. Здравый смысл подсказывает, что одно неверное слово, сорвавшееся с моих губ – и она уйдёт, поэтому стоит быть крайне осторожным. К слову, такое положение дел непривычно для меня, потому что обычно именно я был тем, кого преследовали. Неожиданно, но это взволновало меня

– А что на счёт Вас, Мистер Губернатор? Почему Вы здесь? – спрашивает она, вытаскивая меня из мыслей.

Разве не очевидно, почему я здесь? Конечно, чтобы поддержать ветеранов.

Усмехнувшись, прикусив нижнюю губу, я размышляю над собственным ответом.

– Я думал, что моё присутствие здесь очевидно.

Песня сменяется на более медленную композицию. Меня охватывает беспокойство, что время с Эви подошло к концу, но девушка и не пытается отстраниться от моих рук.

– Вы хотите обеспечить поддержку ветеранов войны для собственной кампании. Слышала, вы собираетесь баллотироваться на пост Президента.

Её слова звучат скорее как утверждение, чем предположение. И от этого у меня перехватило дыхание, заколов в груди. Для меня не было тайной существования слуха о моем намерении участвовать в выборах, но я понимаю, что теперь это уже общеизвестный факт.

– Ауч, это несправедливо. Я уважаю наших военных. Я уважаю мужчин, отдавших свои жизни на войне, ради защиты нашей свободы, – слова слетают с моих губ с предельной убеждённостью.

– Вы, кажется, увлечены этой темой, – возражает Эви с намёком на удивление в голосе.

От меня не укрылось, насколько внимательно она изучает меня, пока я говорю, словно следя за каждым словом. Наблюдает за моим ртом, смотрит в глаза.

Эта женщина другая. Совершенно другая.

– Вы удивлены, – усмехаюсь, надеясь сразить её своей улыбкой.

Моя улыбка всегда была моим верным помощником.

Губы девушки медленно изогнулись, и я почувствовал что, может быть, мне удастся победить её.

Эви покачала головой.

– Простите, не знаю почему, но в моей голове был совсем другой Ваш образ.

Я хотел бы сказать: «Да, образ, где моё лицо было покрыто кремовым пирогом благодаря тебе, я прав?»

Но мне удалось сдержать, готовые сорваться с губ слова.

– Правда? То, что вы видите сейчас, отличается от вашего представления обо мне?

Я немного подколол её, ничего не могу поделать с собой. Кажется, она излишне критична. Мне нужно склонить её на свою сторону.

– Я просто представляла Вас испорченным богатым ребёнком, которому должность Губернатора преподнесли на серебряном блюдце, – ответила Эви, и моя челюсть отвисла от удивления.

Грёбаный ад. Она говорит то, что думает. И я нахожу это чертовски сексуальным.

– Это несправедливо. Я чертовски тяжело работал, чтобы получить высшее образование в Юридической Школе Гарварда. Мне приходилось трудиться по сто часов в неделю в прокуратуре, прежде чем я даже подумал баллотироваться на пост государственного прокурора. Возможно, моё детство и было безбедным, и у меня есть высшее образование, но я не получил этого всего даром. Я поставил цели – и я достиг их. Не стоит попрекать меня моим же тяжёлым трудом, – издевался я.

Я не имел этого в виду, но мне нужно было наставить её на путь истинный. Кроме того, меня уже попрекали подобным в прошлом. На кончике моего языка всегда припасена готовая речь на этот счёт. Единственное отличие в том, что раньше мне никогда не приходилось защищаться от женщины, с которой я так хотел переспать. Женщины, которую я, кажется, оттолкнул.