Мистер «Не-тот»

Моё сердце разбилось, когда я задаю этот вопрос, не чувствуя ничего, кроме презрения к мужчине передо мной. Он преподносил себя, словно был моим ангелом-хранителем, отдавая лучшее в жизни, желая, чтобы я преуспел, но, на самом деле, просто использовал меня, чтобы заполучить власть в свои руки. Игра в шахматы, где он выбивал всех игроков, пока не остался единственным, кто выстоял. Вот почему вчера он обсуждал со мной будущее. Отец сказал, что хотел бы стать Начальником штаба, если я стану Президентом. И, естественно, я ответил – «конечно». Этот человек не заботился обо мне. Он просто был властолюбивым эгоистичным мудаком. Хотел руководить этой страной через меня, потому что самостоятельно это делать не мог. Я почувствовал, как боль разрывала моё естество.

– У неё был роман, Колтон, – тяжело вздохнул оппонент, пытаясь выставить себя жертвой.

Как если бы я мог испытывать к нему симпатию. Джеймс Матис был хорошим актёром, стоит признать это.

– Прекрати это дерьмо, отец, – парирую я.

– Справедливо, – пожимает он плечами. – Но я даже не был уверен, что Джейк от меня. Не думаю, что это так.

Оппонент сжал губы. В моих мыслях всплыло лицо Джейка, повиснув там, словно картина в раме. Разум тщательно прорисовывает черты его лица. Он сын моего отца. Он даже больше похож на него, чем я.

От осознания этого по телу прошла холодная дрожь.

– Так почему? Почему ты забрал меня у неё? – кричу я так громко, что чувствую боль в горле.

Лицо отца покраснело, когда его ответ разнёсся по салону.

– Он был глухим, Колтон. Мы были бессильны. Я хотел стать Генеральным прокурором, вот только твоя мать не могла быть со мной, потому что у нас родился неполноценный сын, о котором она должна была заботиться.

На этих словах отвращение с такой силой захватывает меня, что я подаюсь вперёд и хватаю отца за шею.

– И вот она, правда. Ты мне отвратителен, – произношу, впиваясь пальцами в его шею.

Потеря контроля испугала меня, но я растворился в боли, скопившейся за все те годы одиночества… В боли, что чувствовал по отношению к брату, которого не знал – от этого мне хотелось убить собственного отца. Его лицо стало красным, как свёкла, и я понимаю, что он не может дышать.

– Колтон, мужик, не делай этого.

Я не осознавал, что Ал пытался оторвать мои руки от отца, пока друг не назвал меня по имени, но гнев и боль все ещё затмевали мой разум. Я хочу, чтобы он умер. За все те годы вины, потому что мужчина отказался от всего, ради меня – это было притворством. Притворством… И я оказался глупцом, сыгравшим свою роль. Я оказался его билетом в Белый дом. Грёбаное средство достижения цели.

– Колтон, полегче, чёрт возьми, – усмехнулся Альберт, наконец, отрывая мои руки от шеи Джеймса.

Я откидываюсь на спинку своего сидения, рвано дыша. Чувствую, словно стенки машины сжимаются вокруг меня, я открываю дверь, и выхожу на улицу. Едва мои ноги коснулись асфальта, я стремительно уношусь прочь.

Ал следует за мной.

– Колтон, подожди, – кричит он, ухватив меня за плечо.

Не оборачиваясь, я огрызаюсь:

– Свали нахрен.

– Я ничего не знал, мужик, – умоляет он, не отставая от меня. – Я в таком же шоке, как и ты, – добавляет друг.

И я верю ему. Во всяком случае, он всегда был мне верен, и только что уберёг от убийства отца. Альберт оставляет меня в покое. Ничего не соображаю. Ощущение, словно я иду сквозь самый эпицентр урагана. Вокруг меня всё вращается с такой силой, что я не понимаю, какое выбранное мной направление будет безопасным.

Сейчас середина дня, и снаружи светло. Кто-то мог узнать меня. Дерьмо, мне нужно быть осторожным. Я только что объявил, что собираюсь баллотироваться, и вокруг разверзся такой скандал, словно это худшее, что могло произойти. СМИ не дадут мне покоя. Поднимаю лацканы пиджака, надеясь хоть как-то скрыть лицо, но едва ли это помогает. Меня трясёт изнутри. Я должен убраться с улицы, прежде чем кто-то узнает меня. Скрываюсь в переулке – вероятно, это не самый умный поступок, но стоит мне подумать об Эви и Картере, как мой разум и сердце начинают кровоточить от боли.

Эви знала правду о моём прошлом, и не рассказала мне. После всех этих ночных разговоров. То, как она говорила о Джейке и Веронике. Она просто не могла не знать. Я открыл ей своё прошлое. Рассказал обо всей боли, что скрывал внутри – об уходе матери. И она ни разу не сказала: «Хэй, твоя семья прямо здесь, под твоим грёбаным носом». У неё было так много шансов сделать это. Чёрт возьми, так много возможностей… Но девушка выбрала ложь. Они все лгут. Нет никого, кому я могу довериться. Все хотят урвать от меня кусок. Выходя из переулка, я возвращаюсь на переполненную улицу. Теперь, то, что кто-то меня узнает и обнародует местоположение – вопрос времени. СМИ кружат надо мной словно стервятники. Они задавали те вопросы, на которые я был не в силах ответить.

Я звоню единственному человеку, в котором уверен, что он не продаст меня. Она отвечает после первого же гудка.

– Кэсси, мне нужно, чтобы ты приехала и забрала меня, – произношу прежде, чем она успела даже поздороваться.