Мистер Невозможность

Ронан почти видел эту картину перед глазами. Светящиеся потоки силовой энергии, змеящиеся по поверхности ландшафта внизу, пульсирующие под горами, просачивающиеся в реки. В последнем сне, когда он свернулся калачиком внутри Илидорина, все казалось настолько очевидным и взаимосвязанным, что он все еще чувствовал отголоски этой связи.

– Постепенно из-за электричества, дорог, мусора и шума, огромного количества шума, силовые линии выходят из строя. – Брайд глубоко вздохнул. – Вот почему мы, сновидцы, вынуждены кочевать от линии к линии, когда они рушатся одна за другой.

– Значит, сновидцы – всего лишь паразиты? – спросила Хеннесси. – Без линий мы ничто.

– А твой мозг – паразит? – задал Брайд встречный вопрос.

– Да, – не задумываясь, ответила она.

– И твои легкие, почки, руки? Сердце качает кровь по телу. Стоит лишиться крови, и тело начнет рушиться. Значит ли это, что мозг менее важен, чем кровь? А левая рука – раба вен, питающих ее? Нам необходима силовая линия. И мы нужны ей не меньше. Мир нуждается в нас. В конечном счете, если все мы умрем (а мы уже умираем, просто некоторые быстрее, чем другие), настанет конец всему. Наша смерть – симптом гораздо более серьезной болезни.

– А если мы приведем линии в порядок? – спросил Ронан. – Болезнь отступит?

Брайд ответил не сразу. Он позволил порыву ветра пошатнуть себя – единственный способ не быть сбитым с доски. Согнуться, а не сломаться. И затем произнес:

– Здоровое тело может противостоять болезни. Может жить с ней. В мире, наполненном силовой энергией, сновидцы и их грезы смогут существовать не только за счет линий, так же как здоровое тело выживает не только за счет вен. Жизненно важен каждый орган. Мозг и легкие, почки и руки. Стоит укрепить силовые линии, и сновидцы и грезы смогут спокойно существовать там, где им нравится.

Мир, в котором Мэтью смог бы просто жить.

Мир, в котором Ронан смог бы просто грезить.

Мир, в котором каждый сон был бы ясным, четким и простым, где не осталось бы места кошмарам и несчастьям.

Он хотел этого.

Слишком много времени прошло с тех пор, как Ронан в последний раз действительно хотел, чтобы что-то произошло, а не желал, чтобы что-то не случилось. Он уже позабыл, каково это. В равной степени восхитительно и пугающе. Это будоражило.

– Восстановление линий похоже на игру в домино, – произнес Брайд. – Если мы станем опрокидывать каждую костяшку по отдельности, то не управимся никогда. Их вернут на место снова, стоит только отвернуться. И нас остановят задолго до того, как мы будем близки к завершению. Вместо этого мы должны сфокусироваться лишь на тех костяшках домино, падение которых повлечет за собой обрушение сотен других.

– Классная метафора, – сказал Ронан. – Что конкретно обозначает костяшка домино?

– Ты и сам знаешь, – пренебрежительно ответил Брайд. – Все препятствия, блокирующие силовую энергию. Антропогенный шум.

– А что означает «повлечет за собой обрушение»? – поинтересовалась Хеннесси. – Пожалуйста, скажи, что мы будем взрывать разную хрень.

– Иногда, – признался Брайд. – Часто.

Хеннесси издала довольный звук.

– Люди пострадают? – спросил Ронан.

Брайд колебался всего секунду.

– Нет, если мы детально продумаем каждый шаг, вместо того чтобы идти напролом. Мы сновидцы. Нам подвластны более тонкие методы.

– И какая костяшка будет первой? – спросил Ронан.

– Это неправильный вопрос, – сказал Брайд. – Следует спросить: «Какая будет последней?» А затем работать в этом направлении. Человек, который размышляет над каждым шагом вперед, видит лишь свои ноги. Поднимите взгляд от земли. Чего мы хотим достичь?

– Сохранения силовых линий.

– Отступи назад, – сказал Брайд. – Что в шаге от этого?

Ронан задумался.

– Спасти линию Илидорина.

– А еще шаг назад?

Ронан снова ощутил себя свернутым в калачик внутри Илидорина, почувствовал связь. Дрожь пробежала по телу, когда он ответил:

– Плотина.

– Верно, – сказал Брайд. – Но на пути к этому есть и другие шаги. Нет смысла перемещать плотину, не освободив сначала притоки. Зачем щелкать выключателем, если не вкрутил лампочку? Сперва мы должны устранить препятствия вниз по линии и ее ответвлениям. Линия Илидорина будет первой и самой сложной. Но это прекрасный ход. Эта костяшка опрокинет множество других вслед за собой. Хеннесси, ты молчишь.

Легкое серое облако проскользило мимо, на мгновение отделяя их от мира внизу.

Лоскутное одеяло полей в стиле «пэчворк» исчезло и появилось снова.

– Я, черт возьми, тебе не нужна, – произнесла девушка.

– Не надо говорить, что мне нужно, – сказал Брайд.

– Я не справилась в тот раз. Не смогла даже приснить оружие, потому что некому было подержать меня за ручку. Ронан Линч здесь, и он может многое, в том числе то, на что неспособна я. Просто отпусти меня.

Брайд не спросил: А что насчет Кружева? – потому что редко упоминал его вслух, только в случае крайней необходимости. Он долго молчал, а затем произнес:

– Я не стану тащить тебя силой.

Но Ронан станет.

– Приди в себя, принцесса, – прорычал он.

– Что? – потрясенно выдохнула она.