Мистер О

— Я люблю это сильнее, чем душ. А я действительно чертовски сильно люблю душ, — говорю я совершенно серьезно. В данный момент я не имею в виду душ как эвфемизм. Я имею в виду полную и абсолютно удивительную эйфорию после хорошей, тяжелой тренировки или вскоре после пробуждения, или после долгого, потного дня в постели с женщиной вашей мечты.

Харпер смеется.

— Потрясающе. Я тоже люблю душ.

Чтобы не нежиться в душевой зоне слишком долго, я обуздываю свои мысли, возвращаюсь к рисунку и заставляю себя быть ее наставником.

— Как все прошло? Твое свидание.

— Прекрасно. Он был милым, и мы поговорили.

— О чем вы говорили? Как твоему тренеру, мне важно знать эти детали, — говорю я.

— Боулинг. Колледж. Работа.

— Похоже на то, о чем мы только что говорили. Минус боулинг.

— Нет, — говорит она твердо. — Мы говорили о намного более глубоком, ты так не думаешь?

Я встречаюсь с ней взглядом и пробую прочитать ее выражение лица. Но у этой женщины можно поучиться искусству конспирации. Я не могу сказать, о чем она думает, чувствует или хочет, и это начинает сводить меня с ума, потому что ее слова кажутся весомее, чем обычно.

— Неужели?

Харпер не отводит взгляда. Ее глаза остаются сосредоточенными на мне, и она отвечает:

— Да. Разве мы только что этого не сделали?

И она права. Мы сделали это. Я киваю.

— Он тебе нравится?

— Он попросил меня о свидании на следующей неделе. Ужин.

Мои мышцы напрягаются, и я сильнее сжимаю ее руку.

— Что ты сказала?

— Я согласилась. Разве не это я должна была сказать? Ты сказал мне попробовать с ним. Чтобы я узнала, как ходить на свидания и не быть полным клоуном.

Я смеюсь над ее выбором слов.

— Я бы не назвал тебя клоуном.

Она расправляет плечи, принимая удар.

— На что были похожи твои свидания с писательницей любовных романов? Ты можешь рассказать мне, чтобы я знала, что не топчусь на месте?

Я качаю головой.

— Прямо сейчас мы говорим не обо мне, Принцесса Антиклоун, мы говорим о тебе. Он начинает тебе нравиться? Ты не ответила на вопрос, а ведь если я буду знать ответ, это может помочь мне подготовить тебя к ужину, — снова спрашиваю я.

Она сжимает губы, обдумывая мой вопрос.

— Я не чувствую этого безумного трепета в груди, когда смотрю на него или разговариваю с ним. Думаю, что я должна это чувствовать, если он мне нравится, не так ли? — она задает вопрос, и ее взгляд застывает на мне.

Собственный дикий трепет в груди подсказывает мне ответ.

— Это неплохое начало, — затем, потому что, по-видимому, я мазохист, я давлю дальше. — Ты чувствуешь это рядом с Саймоном?

Ее глаза округляются, и она пожимает плечами.

— Это не ответ, — грубо говорю я. Видимо, мне очень нравится грубость.

— Я больше не проводила с ним время. Ты приказал мне больше с ним не видеться, — говорит она, бросая камень в мой огород. — Хотя, я говорила с ним по телефону в начале этой недели.

Я перестаю рисовать, когда в меня вонзается раскаленная ревность. Я так чертовски рад, что смотрю вниз, потому что не хочу, чтобы она видела мое лицо, чтобы видела, как меня сводит с ума то, что она влюблена в него.

— Да? — спрашиваю я своим лучшим спокойным, непринужденным тоном, когда возвращаюсь к синим линиям на ее коже. — Как это было?

— Хорошо. Мы говорили только о вечеринке Хейден, которая будет через пару недель.

— И ты смогла говорить?

— Ха-ха-ха. Да. Я сохранила силу устного общения, — говорит Харпер, и я стону от намеков, которые она делает. — Кроме того, по телефону это просто. Особенно если использовать сообщения.

— Приятно слышать, — говорю я, заканчивая рисунок на ее руке.

Двигаю ладонью на несколько сантиметров вверх по ее коже, поднимая предплечье и показывая свою работу. Когда мои пальцы скользят по ее плоти, клянусь, что на секунду у нее перехватывает дыхание. Самый тихий звук, похожий на небольшой вздох, достигает моих ушей, и звучит он фантастически. Это возвращает меня к нашему поцелую. К слабому вздоху, который сорвался с ее губ, когда я коснулся их своими. Я хочу нажать на ее кнопку, которая контролирует звук, которая включает его и создает эту музыку для моих ушей. Наши взгляды встречаются, и я не захлебываюсь от безумных, развратных мыслей. Я думаю о том, какая она красивая, насколько сильно хочу ее узнать и как хочу в этот раз дойти с ней до конца. Я могу слушать ее разговоры о мультфильмах и мечтах, работе и страсти — обо всем более глубоком и обо всем более простом — пока она хочет делиться ими со мной.

Говорить с ней так легко. Так приятно. Как дышать. Мое сердце колотится, пока я пытаюсь запомнить выражение ее глаз, крошечную искру, танцующую по всей этой сапфировой синеве, и это заставляет меня думать, что она должна чувствовать то же самое.

Ее губы слегка приоткрываются, и это маленькое изменение — та самая деталь, которую я бы нарисовал на эскизе девушки, которой начал нравится парень.