Мистер Понедельник

– Ну и вопросики вы задаете, – пробормотал Правуил. Стащил с головы измятую шляпу и поскреб череп. – Существует Дом, знаете ли. Это то, где мы. А еще есть Пустота. Ее здесь нет, но на ней зиждется Дом. А Второстепенные Царства… Они вне Дома и не связаны с Пустотой. Начало им положила та часть Пустоты, которую Зодчая просто выбросила из Дома, и выброшенное стало превращаться во всякие занятные штуки вроде звезд и планет. И вот, знаете ли, некоторые планеты давай развиваться, зародилась жизнь… ну и так далее. Мы, находящиеся в Доме, вели обо всем записи… но не более того. Так повелевает Изначальный Закон. Никакого вмешательства! Никогда и ни под каким видом! Только наблюдение и записи! Да только кто ж это соблюдал? Первым во Второстепенные Царства выбрался Старик и такого, я вам скажу, там напахал… Но его быстренько посадили на цепь, и, между нами говоря, поделом. Потом самоуправством занялись Доверенные Лица… самую чуточку, когда Зодчая удалилась… потом еще чуточку… Короче, я нимало не удивлюсь, если выяснится, что и они тоже порядочно наворочали. Правда, мне особо знать неоткуда, я ведь давненько уже тут парюсь. Но я так смекаю: коли уж в нашу дыру забредает смертный с Ключом, значит кругом творится такое!..

Правуил умолк перевести дух. Он только собирался вновь начать говорить, но тут издали долетел пронзительный вопль. Вопль, от которого у Артура скрутило желудок. Ибо в нем с грехом пополам угадывались два слова: «Мои глаза!..»

– Ну вот, – потер руки Правуил. – Можно спускаться. Мой уголок тут неподалеку.

Артур слез вниз с опаской и весьма неохотно, хоть и сознавал, что теперь, поняв, как скреплять уголь, при необходимости сумеет с легкостью взобраться на любую пирамиду. Знал он и то, что утративший глаза со временем вернет их себе. И все-таки… этот ужасающий вопль… И то безразличие, с которым Правуил относился к судьбе других работяг. Артур все думал об этом, идя следом за подборщиком угля. Мальчик, вообще-то, гордился своим умением оценивать людей и предугадывать их последующие поступки. Так вот, Правуил, по его словам, отказался совершить нечто противоречившее его служебным обязанностям и был за это наказан. С другой стороны, сейчас он в основном руководствовался принципом «своя рубашка ближе к телу». Вот такой контраст. Странно… Или, может, все объяснялось тем, что Правуил не был личностью в обычном смысле этого слова? То есть вроде и был, но не вполне человеком?.. Житель Дома, вот он кто. А они тут не люди. За исключением Сьюзи и других детей, бывших некогда смертными. Но и они со временем изменились… Про всех остальных – собственно Жителей – Артур вообще не взялся бы утверждать ничего определенного. Ну а что касается Зодчей или Старика, тут ему и в размышления вдаваться не хотелось. Поскольку эти размышления заводили в такие области, где он чувствовал себя до крайности неуютно. В его семье никто не отличался особой набожностью, не посещал никакой церкви, и Артур был весьма мало осведомлен о религиях. А жаль… Или – шут его знает – может, оно и к лучшему?

Хоть и говорил Правуил, будто его «стоянка» совсем рядом, до нее пришлось еще топать и топать по стылым угольным пустошам. По прибытии Артур обнаружил несказанное великолепие, состоявшее из небольшого сундучка, протертого до дыр кресла и какого-то непонятного приспособления фута в три высотой, снабженного уймищей краников, вентилей и маленьких выдвижных ящичков. Штуковина излучала тихий жар, и Артур с превеликим удовольствием стал отогревать около нее руки. Правуил пояснил, что устройство называется «самовар» и является самой ценной его собственностью. Самовар достался ему в наследство от одного из подборщиков, которого вдруг восстановили в правах и забрали обратно наверх. Это была поистине дивная машина. Правуил утверждал: стоило должным образом заправить в нее сырые ингредиенты, и она с равным успехом варила горячий чай, глинтвейн, кофе, какао…

Самое удивительное, что это оказалось почти правдой. Правуил, явно помирая от жадности, наполнил один из выдвижных ящичков чаем, что подарил ему Закат. Из самовара повалил пар, раздалось громыхание… И, к немалой досаде Правуила, изо всех краников потекла довольно непотребная смесь какао с вином. После нескольких героических попыток подборщик угля наконец нацедил горячей жидкости янтарного цвета, слабо отдававшей яблоками. И подал Артуру оловянный графин со сломанной крышкой, наполненный таким вот питьем.

Артур, впрочем, жадно и благодарно присосался к графину. Он так замерз, что ему было уже не до тонкостей вкуса. Горячего проглотить – и добро!

– А почему ты не наколдуешь себе чаю прямо из Пустоты? – спросил он чуть погодя, сделав несколько глотков и начиная немного отогреваться. – Ну, как Старик?