Мистер Рипли под землей

– Дорогая! Не беспокойся! Все идет прекрасно. – Том обнял ее. – Давай выпьем шампанского!

* * *

Во вторник в два часа дня Том был уже в Афинах. Город выглядел современнее и чище, чем пять или шесть лет назад, когда Том был здесь в последний раз. Он добрался до отеля “Гранд-Бретань”, устроился в номере, окна которого выходили на площадь Конституции, и вышел осмотреться и справиться в других гостиницах о Бернарде Тафтсе. В “Гранд-Бретань”, самом дорогом афинском отеле, он даже спрашивать не стал. В общем-то, Том был на шестьдесят процентов уверен, что Бернард не в Афинах, а на том Дерваттовском острове или на каком-нибудь другом. Тем не менее, проверить было нелишне. Он говорил, что ищет друга, Бернарда Тафтса, у него сорвалась встреча с ним. Его собственное имя не имеет значения. Но если настаивали, он давал его: Роберт Маккей.

– Как можно добраться до греческих островов? – спросил он в одном достаточно респектабельном отеле, где, как ему казалось, должны были кое-что знать о туристском бизнесе. Том решил перейти на французский, хотя в других местах говорил по-английски. – В частности, до Икарии?

– До Икарии? – с удивлением переспросил мужчина, к которому он обратился. Это был один из самых северных островов Додеканеса [71], далеко на востоке. Аэропорта там не имелось. Катера, конечно, ходили, но как часто, мужчина не знал.

На Икарию Том попал в среду. Для этого ему пришлось нанять в Микенах быстроходный катер со шкипером. Том отправился в путь, полный радужных надежд, но остров напрочь развеял их. Местечко, называвшееся, кажется, Армемисти, представляло собой сонный поселок, где не было никаких приезжих – только местные жители в кафе и рыбаки, чинившие сети. После тщетных расспросов о Бернарде Тафтсе, темноволосом худощавом англичанине и т. д., Том решил позвонить в другой островной поселок, Агиос Кирикос. Владелец отеля сказал, что у него Бернард Тафтс не останавливался, но он проверит еще в одной маленькой гостинице и перезвонит Тому. Однако не перезвонил. Том сдался. Безнадежно. Все равно что искать иголку в стоге сена. Может быть, Бернард отправился на какой-нибудь другой остров.

И все же этот остров, где Дерватт совершил самоубийство, был окутан тонким покровом тайны. Где-то здесь, на этом желтовато-белом песчаном берегу, Филип Дерватт погрузился в морские волны и не вернулся обратно. Том сомневался, что имя Дерватта может пробудить какие-либо воспоминания у местных жителей. Тем не менее он попытался расспросить владельца кафе, но, как и следовало ожидать, безрезультатно. Дерватт пробыл здесь не больше месяца, и было это шесть лет назад. Том пообедал в маленьком ресторанчике бараниной с рисом и тушеными помидорами, после чего отправился в бар на поиски шкипера, который сказал, что будет там до четырех часов.

Они поплыли обратно в Микены, где жил шкипер. Чемодан Тома был при нем. Том был разочарован и устал, но ему не сиделось на месте. Удрученно потягивая сладкий кофе в одном из баров, он решил, что этим же вечером уедет в Афины. Он вернулся на причал, где впервые встретил шкипера, но нашел его только дома. Тот ужинал.

– Сколько вы возьмете за то, чтобы отвезти меня сегодня в Пирей? – спросил Том. У него еще оставались американские дорожные чеки. Последовали жалобы на тяготы пути и массу прочих трудностей, но деньги, как всегда, решили вопрос. Тому удалось даже поспать, привязавшись к деревянной скамейке в маленькой каюте суденышка. До Пирея они добрались где-то около пяти утра. Шкипер по имени Антиной был возбужден – не то от усталости, не то из-за заработанных денег, а может быть, и из-за узо. Антиной сказал, что в Пирее у него есть друзья, которые будут счастливы видеть его.

Утренний холод пронизывал Тома. Ему пришлось озолотить водителя такси, чтобы тот отвез его к отелю “Гранд-Бретань” на площади Конституции в Афинах.

Тому дали номер, но не тот, в котором он останавливался. Тот они еще не успели убрать, откровенно признался портье. Написав на клочке бумаги телефон студии Джеффа, Том отдал его портье и попросил соединить его с Лондоном.

После этого он поднялся к себе в номер и принял ванну, не забывая о телефоне. Но разговор дали только без четверти восемь, когда он был уже в постели.

– Это Том, я в Афинах, – сказал он, борясь со сном.

– В Афинах?

– Есть какие-нибудь новости о Бернарде?

– Нет. А что ты там…

– Я еду в Лондон. Буду сегодня вечером. Готовьте грим. О'кей?

18