Мистер Роберт Больтон, джентльмэн, имеющий сношения с «прессой»

Чарльзъ Диккенсъ Мистеръ Робертъ Больтонъ, джентльмэнъ, имющій сношенія съ «прессой»

На дняхъ вышли въ Лондон, если не новые, то, во всякомъ случа, неизданные отдльной книгой очерки Чарльза Диккенса, подъ названіемъ «Mudfog papers etc». Они первоначально были напечатаны въ 1837 году, въ журнал «Bentley's Miscellany», редакторомъ котораго былъ Диккенсъ, только-что тогда входившій въ славу съ своимъ «Пиквикомъ». Кром романа «Оливеръ Твистъ», онъ помщалъ на страницахъ своего журнала мелкіе очерки, которые только теперь впервые издатель Бентлей выпустилъ въ свтъ особымъ сборникомъ; при этомъ не лишне замтить, что даже континентальные и американскіе издатели никогда не перепечатывали эти, если и не первостепенныя жемчужины Диккенсовскаго юмора, то, во всякомъ случа, интересные эскизы геніальнаго романиста, сохранившіе почти всецло посл сорока-трехъ лтъ свою свжесть и значеніе. Выведенные имъ провинціальный мэръ, желающій корчить лондонскаго лорда-мэра, ученые филистеры, пускающіе пыль въ глаза профанамъ, и особенно газетные репортеры, только-что нарождавшіеся на свтъ въ то время — живыя фигуры, какъ бы выхваченныя изъ современной жизни. Изъ всхъ этихъ юмористическихъ картинокъ сатирическій отчетъ двухъ засданій только-что тогда образовавшейся британской ассоціаціи для развитія науки имлъ во время ихъ появленія на страницахъ Bentley's Missellany, наибольшій успхъ, и многіе ученые мужи, основатели этой ассоціаціи, были глубоко оскорблены шутками автора «Пиквика», и потому, вроятно, онъ при жизни не перепечатывалъ этихъ очерковъ, чтобы не дразнить гусей. Изъ числа шести эскизовъ, входящихъ въ составъ «Модфогскихъ бумагъ», мы выбираемъ лучшіе три, такъ какъ остальные, «Пантомима жизни», «Нсколько подробностей объ одномъ льв» и «Отчетъ о второмъ засданіи модфогской ассоціаціи для развитія всего», страдаютъ, особенно послдній очеркъ, излишними длиннотами и нкоторыми сатирическими намеками, интересными лишь для того времени, когда они впервые появились.

Въ столовой «Зеленаго Дракона», таверны близь Вестминскаго моста, вс постители каждый вечеръ говорятъ о политик, а величайшимъ политическимъ авторитетомъ этого собранія — мистеръ Робертъ Больтонъ, который называетъ себя «джентльмэномъ, имющимъ сношенія съ прессой», что, впрочемъ, поражаетъ своей неопредленностью. Обыкновенный кружокъ слушателей и поклонниковъ мистера Роберта Больтона состоитъ изъ гробовщика, зеленщика, парикмахера, булочника, толстяка, съ большой головой, на коротенькихъ ножкахъ, и сухощаваго господина въ черномъ фрак, никому неизвстнаго ни по имени, ни по ремеслу и вчно сидящаго молча на своемъ мст, несмотря на окружающіе его оживленные толки, которые онъ только иногда прерываетъ среди облаковъ табачнаго дыма рзкимъ, продолжительнымъ гм! Иногда общій разговоръ касается литературы, такъ какъ мистеръ Больтонъ — литераторъ, но чаще всего говорятъ о новостяхъ дня, которыя приноситъ эта талантливая личность. Однажды вечеромъ, разумется, случайно, я зашелъ въ «Зеленый Драконъ» и меня очень позабавилъ слдующій слышанный тамъ разговоръ:

— Можете вы мн одолжить десять фунтовъ до Рождества? спросилъ парикмахеръ у толстяка.

— Подъ какое обеспеченіе, мистеръ Клипъ?

— Подъ мой товаръ, сэръ. Его слишкомъ достаточно: пятьдесятъ париковъ, дюжина накладокъ и десятокъ болвановъ.

— Это не годится. Все это фальшивое, и не можетъ служить обеспеченіемъ, а съ болванами я никогда не имю дла, если только это зависитъ отъ меня.

— Такъ у меня есть книга, принадлежавшая Попу — поэмы Байрона. Ее цнятъ въ сорокъ фунтовъ стерлинговъ, потому что на переплет внутри автографъ Александра Попа, да еще въ стихахъ.

— Скажите, пожалуйста! воскликнулъ булочникъ.

— Это пустяки, и я легко опрокину ваши аргументы, произнесъ гробовщикъ, ударяя рукой по столу и опрокидывая стаканъ съ грогомъ парикмахера.

— Можетъ быть, отвчалъ послдній съ неудовольствіемъ:- но прежде чмъ опрокидывать что-либо другое, заплатите за грогъ.

— Вотъ видите, началъ гробовщикъ, дружески кивнувъ головою парикмахеру:- я полагаю, что вы ошибаетесь. Мой хозяинъ длалъ гробъ горничной этого лорда, лтъ двадцать тому назадъ. Не думайте, господа, что я этимъ горжусь, хотя это было бы очень естественно; но я ненавижу титулы. Я уважаю камердинера лорда не боле, чмъ почтенныхъ лавочниковъ, находящихся въ этой комнат, не боле, чмъ мистера Клипа. Поэтому, лордъ этотъ долженъ былъ родиться посл того, что умеръ Попъ, и, слдовательно, они не могли жить въ одно время. Изъ всего этого я смю вывести, что Попъ никогда не видалъ, не щупалъ и не нюхалъ книги, принадлежавшей этому лорду. Примите мою сердечную благодарность, господа, за то любезное терпніе, съ которымъ вы слушали меня, и я не нахожу лучшаго средства васъ за это отблагодарить, какъ замолчавъ, тмъ боле, что я вижу передъ собою гораздо боле компетентнаго авторитета въ литературныхъ вопросахъ. Я рдко говорю комплименты, господа, и потому каждый мой ударъ иметъ тмъ большій всъ.