Мистер Скеффингтон

Она вообще-то плакала только в финале своих романов, когда все представляется в самых темных тонах, когда чувствуешь себя жалкой и не видишь ни единого солнечного лучика. О чем было Фанни плакать – ведь жизнь так ее баловала. Безмерно счастливая сама (за исключением случаев, упомянутых чуть выше), Фанни щедро дарила счастье окружающим, пока ее не постигла опасная болезнь, пока ей не начал являться мистер Скеффингтон. Иначе говоря, слезы не были ее спутницами. Однако Джоб, подобный духу из гробницы минувшего, повадился к Фанни и лишил ее сна, и теперь на нее страшно смотреть, с ней невыносимо находиться рядом – тут всякий расплачется. Как ей быть? Как положить конец призрачным визитам? Разве не бессмысленно, не бесполезно затворяться от того, кто на самом деле находится где-то совсем в другом месте?

Собственные отчаянные рыдания перепугали даже саму Фанни, не говоря о Мэнби. Ни той ни другой и не снилось, что Фанни способна производить столько шума. Мэнби сходила за водой; Мэнби растворила таблетку аспирина; Мэнби пошевелила поленья в камине; Мэнби позвонила на первый этаж, чтобы в спальню ее светлости принесли бренди, – словом, Мэнби сделала все, что только в силах сделать простая смертная горничная. Теперь она зашла в тупик. Последним ее предложением, продиктованным отчаянием, было вызвать доктора.

– Не надо, – всхлипнула Фанни. – Я сама поеду к врачу. Да, на сей раз поеду. Нынче же. Прямо сейчас. Мне нужен настоящий специалист – простой врач тут не поможет. Вот оденусь, и…

– Какой костюм приготовить миледи – серый или…

– Мэнби, заклинаю тебя, не произноси больше эту фразу! – взмолилась Фанни, взяла носовой платок и промокнула набрякшие веки заплаканных глаз. – Из-за этого вопроса я так… так рассердилась и так… так расстроилась…

– Стало быть, миледи, черный костюм вам приготовлю?

Ни в жизнь бы (призналась Мэнби секретарше, мисс Картрайт, тем же утром, только позднее, когда бедная ее госпожа наконец-то успокоилась настолько, что ее стало можно одеть, усадить в автомобиль и отправить к доктору сквозь туман), ни в жизнь бы не поверила она, Мэнби, что миледи позволит себе распуститься до таких нынешних степеней. Как она вскидывалась на Мэнби – слова ей не скажи! А главное-то – похоже, и впрямь с госпожой все происходит через… – Тут Мэнби прикрыла рот ладонью, убедилась, что их не подслушивают, и выдохнула:

– …через мистера Скеффингтона.

– Того, который… – выдохнула и мисс Картрайт.

И вытаращила глаза на Мэнби. Мисс Картрайт была в доме человеком новым – прослужила всего шесть недель, – но истинная секретарша способна немало вызнать и в более короткий срок.

Мэнби кивнула.

– Он самый и будет. Муж ейный.

До сих пор в моменты эмоциональных потрясений Мэнби, случалось, переходила на кокни.

* * *

Для начала Фанни поехала к мадам Валезе́, которая слыла истинной волшебницей в ситуациях, когда требовалось вернуть женскому лицу былую прелесть. Автомобиль ощупью пробирался в тумане, а Фанни сидела, уткнувшись в меха по самый нос. Это для фильтрации нездорового воздуха, сказала она себе, а на самом деле Фанни пряталась. Пока лицо ее не приведут в порядок, она не может появиться ни перед кем – будь то случайный прохожий или хоть сам доктор, доктор в особенности, ведь, взглянув на ее припухшие веки, он решит, что Фанни уже постиг нервный срыв, в то время как этого пока не случилось. И тогда Фанни очень расстроится, а визиты Джоба, соответственно, участятся.

Целый час она расслаблялась в искусных руках Елены, первой помощницы мадам Валезе. Сама мадам, добросовестнейшая из работодательниц, не рискнула нынче утром выйти из дому, сообщила Фанни бойкая Елена, и тот факт, что на это отважилась «милади», есть прямой укор всем лежебокам и домоседам. Откинувшись в неправдоподобно удобном кресле, Фанни предоставила Елене обложить гудящую свою голову ледяными компрессами; веки блаженствовали под пухлой тяжестью прохладным примочек. На щеки (в тех местах, где кожа особенно одрябла) накладывались порции жирных субстанций, потом стирались, заменяемые порциями дневного крема. Зона подбородка и шеи удостоилась особых стараний. Последней фразой, которую услышала Фанни, прежде чем погрузиться в сон – ибо она погрузилась в сон, и проспала до окончания сеанса, – был совет Елены пройти экстракурс процедур для подбородка – это весьма поможет. Последней ее мыслью была: «Приплыли: я на том жизненном этапе, когда подбородку требуется экстракурс».

Тут Фанни отключилась, разнеженная манипуляциями Елены, а проснулась не раньше, чем та тоном триумфатора предложила ей посмотреться в зеркало.

Определенно Фанни выглядела куда презентабельнее: следы слез, которым Елена уделила немалую долю усилий, исчезли вовсе, – но абсолютно так же всегда выглядят все без исключения посетительницы салонов красоты: лица этих леди после экстрапроцедур и просто процедур кажутся одинаковыми масками.